Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века

Рис. 40. Египетские идолы, похожие на демонов, падают с колонн при приближении Святого семейства.

Холкхэмская Библия. Англия, ок. 1327–1335 гг.

London. British Library. Ms. Add. 47682. Fol. 15

Рис. 41. Августин. О граде Божьем. Южные Нидерланды, последняя четверть XV в.

London. British Library. Ms. Royal 14 D I. Fol. 178

Начнем с демонов. В средневековых рукописях их атаковали и в сюжетах, где они предстают с позиции силы (преследуют, искушают, истязают и убивают людей) (рис. 42, 43), и там, где изображение, наоборот, демонстрирует их бессилие, поражение или разоблачение (рис. 44). Мы встречаем ослепленных бесов на изображениях Сошествия во ад, где Христос попирает Cатану и выводит из его царства ветхозаветных праведников[93]; в сценах, где архангел Михаил повергает или пронзает копьем звероподобного дьявола или дракона[94]; на миниатюрах, где св. Юлиания Никомидийская стоит над скованным цепью демоном[95], а св. Дунстан хватает беса клещами за нос[96].

Рис. 42. Три волхва вслед за звездой пришли в Иерусалим, чтобы поклониться новорожденному Мессии, и пытались выяснить у царя Ирода, как его отыскать. А тот, решив погубить нового «царя иудейского», попытался их обмануть: «Пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему» (Мф. 2:7). За спиной Ирода вьется демон, который подталкивает его к злодеянию. Верхняя часть его фигуры целенаправленно выскоблена.

Библия. Франция, вторая половина XIII в.

Bern. Burgerbibliothek. Cod. 28. Fol. 210v

Рис. 43. Страшный суд. Архангел Михаил держит весы, на которых взвешиваются добрые и дурные дела умерших. Звероподобный Сатана пытается сжульничать, перетянув чашу на свою сторону. Его лицо выскоблено, но кто-то (чтобы «отреставрировать» миниатюру?) схематично дорисовал его вновь — поставил две точки глаз и провел линии рта и носа.

Псалтирь (Oscott Psalter). Англия, ок. 1265–1270 гг.

London. British Library. Ms. Add. 50000. Fol. 12v

Рис. 44. Страшный суд. В нижнем регистре ангел указывает праведникам, которым уготовано Царствие Небесное, Христа-Судию с ранами от гвоздей на ладонях и ступнях. А с другой стороны Сатана, стоя на коленях, тянет грешников в ад. Тут он предстает не как повелитель преисподней, а как один из ее узников. Его фигура тоже подверглась атаке.

Цикл миниатюр, вероятно вырезанных из Псалтири. Швейцария, первая половина XII в.

Sarnen. Benediktinerkollegium. Cod. membr. 83. Fol. 8

В сценах, где дьявол предстает торжествующим, зритель словно идет наперекор логике изображения и пытается защитить человека от бесовской агрессии, нейтрализовать опасность или указать нечистому его место. Атакуя бессильных и поверженных демонов, зритель, напротив, следует за логикой сюжета и довершает начатое на миниатюре.

Скорее всего, демон-агрессор в каком-то библейском или житийном сюжете имел больше шансов лишиться лица, чем нелепый бесенок, изображенный на полях среди маргиналий. Однако сюжет и конкретное «амплуа», в котором в нем выступали нечистые духи, явно не имели решающего значения. Самого присутствия дьявола было достаточно, чтобы испуганный или негодующий читатель решил с ним поквитаться.

Также в рукописях систематически атаковали фигуры грешников: от главных антигероев ветхозаветной и новозаветной истории (Каин, Ирод Великий, Иуда Искариот, Понтий Пилат, Симон Маг и др.) до римских императоров — преследователей христианства, от еретиков до иноверцев. В этот список входят и конкретные злодеи, которых изобличали и проклинали сотни церковных текстов, и анонимные палачи, истязающие Христа и святых — в первую очередь раннехристианских мучеников.

В том, что читательская агрессия чаще всего была обращена против библейских злодеев и язычников-гонителей, нет ничего удивительного. Священная история воспринималась как матрица всех судеб мира, а библейские антигерои — как архетипы всех мыслимых форм греха. Период гонений в Римской империи был героическим временем становления Церкви — именно тогда претерпела мученичество львиная доля ее святых. Если занести в базу данных все сцены насилия, дошедшие до нас на средневековых изображениях, большая часть пыток и казней придется на мучеников первых веков нашей эры[97].

Нетрудно догадаться, что сюжет, который чаще всего провоцировал гнев читателей, — это Страсти Христовы. Зрители выскабливали целиком, обезличивали или ослепляли апостола-предателя Иуду[98], Понтия Пилата[99], а также римских воинов, которые измываются над Христом, бичуют его, возлагают ему на голову терновый венец, ведут его на Голгофу, пригвождают к кресту и протягивают умирающему губку, пропитанную уксусом и желчью (рис. 45, 46)[100].

Рис. 45. Затертые лица палачей, бичующих Христа.

Книга образов мадам Марии. Брабант или Геннегау, ок. 1285 г.