Идолы для дебилов

– На полке над раковиной есть три веселых бокала с надписью «Капитан Морган». Раньше таких у нас было шесть, – объяснял я, пытаясь отвлечь парня от экрана. – Один я разбил буквально вчера, а два других сразу, как только их нам подарили на свадьбу.

– Отлично, – сказал кто-то с экрана. – Теперь нам всем чертова крышка.

– Побереги нервы. Они тебе еще пригодятся, – ответили ему.

– Вам уже ничего не пригодится, – сказал я им.

Я прошел мимо уборной, открыл стенной шкаф в коридоре. В углу пылилось воздушное ружье Ритиного папаши, который стаскивал домой всякий хлам. Он всегда мне говорил, пока был жив: «От тебя, подлеца, дому никакого прока, ты только и норовишь что-нибудь сломать или выкинуть». Подумав, я достал ствол и прямо из коридора прицелился в экран. Выстрел вышел сам собой, пулька попала в вазу, стоявшую на полке над телевизором.

Дружок сестры упал на пол и закрыл руками голову. Рита завизжала так, что я испугался. Мне даже показалось, что я убил её, хотя точно видел, что пострадала лишь ваза.

– Не убивайте меня! – прокричал дружок сестры. – Я ничего не сделал!

– Все без толку, – сказали с экрана, – у этого парня нет мозгов.

Бросив ружье, в панике я выскочил из квартиры и по лестнице черного хода вылетел во двор. Перебежал дорогу и замер на тротуаре при воющих звуках патрульной машины. Она проехала в другую сторону.

Какого черта я стрелял? Неужели меня довели? Последний раз я стрелял из водяного пистолета в родную тетушку, которая встала на пути к банке вишневого варенья. С тех пор я покорно терпел всё, что мне навязывали, и жизнь казалась вполне сносной штукой.

Теперь я смотрел на мир другими глазами. Он весь исходил сверкающей блевотиной. Она не марала, а хоронила заживо.

– Эй, приятель, – прокричал мне в ухо долговязый кретин с улыбкой шире нас обоих, – не хочешь побыть статистом? На набережной через полчаса пройдут съемки. Я вижу, ты все равно слоняешься без дела.

Со мной все обращались панибратски. Все из-за того, что у меня лицо деревенского простака.

– Отвали, – сказал я.

– Три тысячи, чувак, за полчаса работы, – ухмылялся кретин.

– Что нужно делать?

– Нужно постоять в толпе зевак возле трупа.

– Какого еще трупа?

– Не настоящего, чувак. Загримированный актер, его убьют бандосы.

– За что?

– А это ты узнаешь в конце года, когда увидишь себя на экране. Ха!

– Три тысячи? – спросил я.

– Да, чувак. Ха!

Я согласился.

Актер, игравший труп, высокомерно прошел через толпу статистов и снисходительно улегся на тротуаре. Его смочили кровью, вернее краской, придали лицу застывшее идиотское выражение маски мертвеца и попросили всех смотреть на него так, словно он каждому был должен по состоянию.

Мы постояли пару минут. Потом нам разрешили перекурить, актер потрепался с режиссером и его положили под другим углом. Мы опять постояли возле тела, только теперь с выражением лиц как будто мы ему должны по целому состоянию.

– Все свободны, – объявили нам, – деньги получите на выходе с площадки.

Только я получил гонорар, как меня схватили за руку. Это был помощник режиссера.

– Послушай, – сказал он, – ты единственный, кто смотрел на труп не как все.

– А как?

– Словно ты знаешь, кто его убил.

– Это ты к чему?

– У режиссера родилась идея расширить сюжетную линию, если продюсеры будут не против. Позже он хотел бы связаться с тобой и обговорить условия.

– Ты это серьезно?

– Это твой шанс!

– Катись к чертям, – спокойно проговорил я, словно предложил прокатиться на велосипеде. – Вместе со своим режиссером.

Помощник режиссера недоуменно пожал плечами и отошел. Ему было наплевать на меня. Я тоже пошел прочь. За мной увязался какой-то тип. Сначала он шел чуть сзади, потом пристроился рядом. Тип был невзрачен и плохо одет. Таких замечают, только если они начинают выпрашивать деньги или вопить дурным голосом.

– Послушай, – нервно вздрагивая, сказал он, – я слышал ваш разговор. Почему ты отказался? Если бы такое предложили мне…

– Я не продаюсь, – оборвал я.

– Не морочь голову! – возмутился он. – Ты только что продал себя за три тысячи.

– Это была разовая платная услуга.

– Не заливай. Ты что-то скрываешь. Или ты просто испугался?

– Не просто испугался, – остановился я, чтобы смотреть типу в лицо непонятного цвета, точно засиженное мухами, – а пришел в ужас.

– Пришел в ужас? В смысле? – не понимал тот.

– В смысле, что кругом столько дебилов! – заорал я и схлестнулся с типом.

Я ему съездил по уху, а он оторвал мне карман на рубашке и расцарапал плечо. Нас разняли седые старички, слонявшиеся поблизости в поисках разрушенного чуда архитектуры. Теперь на его месте стоял наскоро скроенный уродец из стекла и пластмассы.

– Плохо дело, ребята, – покачал головой старик с осанкой графа Честерфилда, – какой бы ни была причиной стычки, но одному из вас стоило проявить ум, чтобы избежать драки.

– Пошел ты, – огрызнулся мой противник.

Зло поплевавшись, мы разошлись. Через пару кварталов, окончательно избавившись от кармана и отдышки, я понял, что нужно снять стресс. И купил «массандры».