Идолы для дебилов

Каждый день Дикий-старший искал встречи со Стрекозой. Он словно каким-то шестым чувством определял, где она. Если он её не находил, это можно было узнать по его убитому виду, словно его придавило горой. А однажды он подошел к Стрекозе с цветами и предложил:

– Будем вместе.

Стрекоза улыбнулась ему, словно тысячу лет ждала этого странного предложения, и сказала:

– Никогда не будем.

Этот отказ обошелся миру в груду бутылок мерзкого пойла и неизлечимой тоской, полившейся из сердца Дикого. Он страдал, как ребенок. Его младший брат сам чуть ли слезами не умывался, глядя на такое дело. В конце концов, он решил поговорить со Стрекозой. Подошел к ней в баре, отозвал в сторону и без обиняков выложил всё, что думает:

– Слушай, Стрекоза, так больше продолжаться не может. Если тебе нравятся такие игры, то мне нет. Или ты живешь с моим братом, или я даю тебе денег, сколько тебе надо, и ты уезжаешь из города. Если нет, я костьми лягу, чтобы это безобразие прекратилось. Не хочу тебе угрожать, но, знаешь, ради брата я на всё способен.

– Я подумаю, – кивнула Стрекоза так, будто давно уже всё решила.

Сколько бы всё это продолжалось, не известно, если бы Стрекоза вдруг не сошлась с каким-то волосатым сияющим красавчиком. Этот парень с повадками жиголо появился в нашем городишке недавно, в поисках счастья он пробирался к большим городам на Запад.

Как-то Дикий-старший пришел в кабак и увидел Стрекозу и этого красавчика, который все время чему-то мечтательно улыбался, так, словно знал, где лежат ключи от рая. Сияя, красавчик обнимал Стрекозу за талию. Дикий побледнел и вышел. Все, кто это видели и знали в чем дело, решили, что сейчас красавчику открутят голову.

Через несколько минут Дикий вернулся . Он подошел к Стрекозе и что-то ей подал. Та завизжала, заглушив музыку. Даже пьянчуги повскакивали, решив, что красавчик получил нож в живот. Однако всё было наоборот, это Дикий отрезал себе мизинец и отдал его Стрекозе со словами, что, мол, если она не хочет его всего и сразу, он будет отдавать ей себя по частям.

На следующий день прошла новость, что Стрекоза упаковывает вещи и собирается убраться из города. Дело было ясное – близилась развязка. Вряд ли влюбленный Дикий вот так просто отпустил бы её.

Парни сидели в баре и гадали, чем же всё закончится, пока не прибежал Марсик.

– Я такого не видел даже в кино! – задыхаясь, торопливо рассказывал он. – Когда Стрекоза появилась на вокзале с чемоданами, тут же возник и Дикий-старший. Упрашивая её остаться, он умолял и угрожал. Никто и не представлял, что в таком грубом на вид мужике может быть столько страсти и нежности. Он произносил слова, от которых всем становилось не по себе. Клянусь, такое говорят раз в жизни! Мне даже показалось, что это уже за гранью обычных человеческих эмоций. Так перед смертью кричат Богу, чтобы он не оставлял тебя. Старик-шмотьевщик даже заплакал, слушая его. Честно скажу, я бы расплавился, как смола, если бы говорил то, что говорил он. Подошел поезд, и пока Стрекоза невозмутимо так, будто ничего не происходит, загружалась, Дикого держала охрана, стараясь уволочь подальше с перрона. Только поезд тронулся, как прибежал Дикий-младший. Он внёс новую сумятицу, и его брат, вырвавшись, побежал за поездом. Он бежал с такими дикими воплями, словно умирал на бегу, словно увозили всю его жизнь, все его надежды. А за ним, проклиная Стрекозу, бежал его брат. В этой погоне было столько трагичного, что никто не решился прервать эту нелепую беготню. Люди смотрели им вслед так, словно перед ними мелькнуло нечто сверхъестественное, о чем они и не догадывались. И чего им больше никогда не увидеть. Прошло минут десять, как поезд и братья исчезли, а люди так и стояли и смотрели в ту сторону, как в гигантскую дыру, в которой безвозвратно исчезает всё, что происходит с нами. Я стоял дольше всех и понял, что если завтра не уберусь отсюда, то сойду с ума.

Марсик никуда не уехал. А из той троицы в городе никого больше не видели. Никто не знал, где Стрекоза и Дикие. Одни говорили, что Стрекоза и Дикий живут вместе, и уже нарожали пятерых. Другие убеждали, что он её пристрелил, застав где-то с другим, и сам застрелился. Третьи твердили, что Диких поймали на следующей станции, и они оба лежат в психушке, и оттуда им уже не выбраться. Конечно, приятнее верить в первое, чем в остальное. Но жизнь сложная штука, в ней всё может произойти. Одно известно точно, слёз здесь больше чем радости.

Я на завтрак, ты на обед

В нашем подъезде я был самым отъявленным негодяем. Мои соседи даже и не представляли, кто снует у них перед носом. Чистого коврика у порога и жизнерадостного «здрасьте!» им хватало, чтобы думать – рядом живет такой же сговорчивый тупица.

В пятницу днём я лежал на койке и глазел в потолок. Свои привычные грязные делишки я уже сделал: отписал пару гадостей в интернете, послал, кого успел, подальше, замел следы, не хватало чего-то новенького. Когда в дверь позвонили, я подумал, что у меня появился шанс.