Идолы для дебилов

– Что ты нашел в этой девчонке? – посмеивался Дикий-младший над старшим. – У тебя с ней ничего не получится, обратись к тем, кто делает это за деньги.

Старший брат по лошадиному мотал головой и говорил:

– Эту девчонку я люблю.

– Люблю, – усмехался младший. – Ты думаешь, Стрекоза лучше других женщин? Ты же сам говорил, что женщины крадут душу.

– Нет, брат, – продолжал мотать головой Дикий-старший, – я думаю, что у женщины, которая призывно смотрит именно на тебя, внутри такая же одинокая душа. Ей и красть-то её незачем.

– Когда это Стрекоза призывно посмотрела на тебя? – потешался брат.

– Неважно. Посмотрит.

– Может, ты послушаешь меня и плюнешь на эту девчонку? Она скоро сведет тебя с ума.

– Она уже свела меня с ума.

Дикий-старший ходил за Стрекозой чуть ли не попятам. Все свободное время, а иногда и рабочее, он ухаживал. Цветы, тряпки и безделушки, вот на что он тратил все заработанные деньги. А Стрекоза, принимая подарки, только улыбалась.

Улыбались и все, кто знал об этом. О них болтали кому не лень, выдумывая всякие мерзкие подробности. А Дикому-старшему было наплевать, он перебрался в мир, где жили только он и его мечта. Тут, сами понимаете, завидовать нечему. В таких клоаках, как наш городишко, худшего не придумать. Это означало, что у парня не просто мозги набекрень, а и вся жизнь.

Спустя месяц после встречи со Стрекозой, Дикого-старшего было не узнать. Он был похож на клоуна, который забыл, где кончается работа и начинается настоящий дурдом. Младший брат уже не смеялся над ним, а испуганно умолял:

– Братишка, что с тобой происходит? Ты разве не понимаешь, что стал посмешищем? Я хочу тебе чем-нибудь помочь да не знаю как. Когда же это закончится с тобой? Ты же не можешь вечно сходить с ума. Она никогда тебя не полюбит. Может, нам переехать в другой город?

Улыбаясь, старший брат смотрел на младшего, как на дурочка. Он уже давно перестал отвечать на подобные вопросы.

Еще через месяц никто уже не смеялся над Диким-старшим. От его безумного влюбленного вида люди мрачнели, понимая, что в этом мире с ними может случиться что угодно, еще и похуже чем с Диким.

Что самое поразительное, влюбленный почти не разговаривал с предметом своего обожания. Он дарил ей подарки, позволяя себе при этом несколько раз глупо улыбнуться или с каменным выражением лица посмотреть глаза в глаза. Стрекоза тоже ничего не говорила, она всегда была себе на уме. Это было молчаливое безумие.

Чем занималась Стрекоза, появляясь в барах, можно было догадываться. Иногда по субботам она пела и танцевала. Но вряд ли это позволяло заработать на спокойную жизнь. То, что здесь платили за такую работенку, язык не поворачивался назвать деньгами.

Влюбленный Дикий просто светился от счастья, когда Стрекоза появлялась на сцене. И если раньше он интересовался только выпивкой, то теперь он стал замечать в баре несчастных, которым никто не мог помочь, кроме полного стакана. Не то чтобы Дикий как-то обхаживал бедолаг, он молча суживал им деньги и подолгу останавливал на них взгляд, может, даже, сравнивая эту страсть со своей.

Особенно приветлив Дикий был с теми, кто ему сочувствовал. По настоящему их было двое – старик, помогавший своей старухе торговать у вокзала непонятным шмотьем, и Марсик, музыкант из бара. Старик сочувствовал молча, а Марсик при случае подсаживался за столик к Диким и трепался якобы о музыке:

– Когда Джанго Рейнхардт приехал в Америку, он встретил одного музыканта, который в то время единственный составлял ему конкуренцию. У того парня была женщина, она была глухая. Ему нужно было обожание его игрой на гитаре, а она ничего не слышала. Была глухой. От неё он уходил к другим женщинам, они восхищались им, но он возвращался к глухой. Он издевался над ней, но в то же время любил её больше других женщин.

Дикий-старший морщился, не понимая, как это можно любить и издеваться.

– Такой это был противоречивый человек, – объяснял Марсик, – музыкант от Бога. Он любил музыку, свою гитару, а его любимая женщина была глухая. И еще этот цыган Рейнхардт постоянно на шаг впереди. Вот странная любовь к глухой и сгубила музыканта. Когда женщина исчезла, просто ушла куда-то насовсем, он не смог её найти и умер.

– Ты хороший парень, – говорил Дикий-старший Марсику, – тебе необходимо стать настоящим музыкантом. Увидеть мир, интересных людей. Лучше там среди них сгорать над своей идеей, чем задыхаться от наших зловоний здесь в кабаке. Может, тебе не хватает смелости убраться отсюда? Или денег нет? Я дам.

– Хватает мне смелости, – вздыхал Марсик, – у меня идеи нет. А вот у тебя, я вижу, и смелость есть, и какая-то идея…

– Слышь, Марсик, – встревал Дикий-младший, – ты бы лучше шел народ развлекать. А то все уже заскучали.

– Нет, Марсик, – морщился Дикий-старший, – вот как раз смелости у меня маловато.

– А Эллиотт Смит, вообще, воткнул себе нож в сердце из-за любовных переживаний! – твердил Марсик, уходя.