Иду на задержание!

Бандиты пошли. В дверях, как будто что-то вспомнив, Кеша обернулся и встретился глазами с Зинкой, которая в этот миг выставила голову из-под топчана. Кеша запнулся, поспешно отвел глаза и, секунду помешкав, шагнул через порог. Зинка слышала, как внизу захлопала дверь, а некоторое время спустя, когда под окном на улице стихли голоса, снова раздались выстрелы. Потом опять заходили двери и лестница заскрипела под множеством торопящихся ног.

Нифонтов силой вытащил Зинку из-под топчана, предварительно распорядившись, чтобы закрыли простынями тела начальника милиции и его жены.

*

За рассказом Зинаида Михайловна не заметила, как пробежало время. Несколько раз в комнату заглядывали, но торопились закрыть дверь, увидев выражение лиц собеседников.

— Ну, вот и вся история, — вздохнул Нифонтов. — Тяжелая она, верно. Но я так понимаю, — не зря погибли твои. Я тогда, как услышал пальбу в милиции, кой-кого прихватил и сюда. Здорового того, с маузером, сразу подстрелили — хорошая мишень была, а главный ихний — до последней пули стрелял. Чуть не убежал, но Кеша его сам скрутил. Наверно, чтобы жизнь себе заработать.

— А Пастухов?

— Мертвым нашли. И не Пастухов он был, а какой-то на «овский», то ли Доровский, то ли Дубовский, не припомню. При отступлении документы замученного красноармейца взял. Предусмотрел, словом. А сам офицер колчаковский. Надеялся изнутри пакостить, народ бунтовать. Бородатый тот, главарь ихний, на допросе ясно изложил: хотел, мол, с помощью уголовщины людей запугать, а потом восстание поднять, Советы вырезать. Мог бы, наверно, много дел наделать… На другой день к нам из Мариинска подмога пришла, всех контриков и бандюг подмели, оружия много изъяли. Порадовался бы Михаил Иванович.

В голосе Нифонтова прозвучали и сожаление о погибшем, и гордость за него.

— За честь посчитал бы умереть, как твой отец. И не думай, что это громкие слова. Я их завтра скажу у обелиска. Не слезьми исходить надо на такой могиле. Нужно, чтобы селяне помнили Михаила, а значит и вообще таких, как он, погибших за наш сегодняшний день. Для того и обелиск соорудили. Чем дольше и лучше живем, тем должно быть дороже прошлое.

Нифонтов под конец разволновался и, сутуля широкие плечи, зашагал тю кабинету.

Уходила Зинаида Михайловна, к своему удивлению, спокойной, как будто даже умиротворенной рассказом Нифонтова. Он не провожал ее: у дверей кабинета уже толпились посетители. И она была отчасти рада этому. Хотелось побыть одной, продумать и прочувствовать услышанное. Она медленно шла по широкому тротуару улицы, по которой полвека назад ходили отец и мать и мог бы бегать брат Николка. Но воспоминания о них теперь почему-то не давили на сердце. Зинаида Михайловна глянула в конец улицы, Где-то там, на поляне, в память о ее отце, честно выполнившем свой долг перед Родиной, воздвигнут обелиск со звездой.

ПОСЛЕДНЕЕ ЗАДАНИЕ

«Сегодня, 19 мая 1946 года в 0 часов 30 минут в г. Киселевске при исполнении служебных обязанностей убит оперуполномоченный угрозыска Коваленко. Преступники арестованы. Подробности спецсообщением.

Зам. начальника управления милиции Соколов».

(Сообщение по ВЧ начальнику Главного управления милиции МВД Галкину)

Начальника милиции Максимова после очередного сердечного приступа положили в больницу, и утреннюю летучку проводил его заместитель по оперативной работе майор Кошутов. За широченным с двумя массивными тумбами столом небольшой ростом майор казался еще меньше. Лишь бравый майорский вид придавал положенную по чину внушительность да черные, неестественно длинные и кустистые брови, которых хватило бы на пару добрых усов. Казалось, они даже мешали ему смотреть.

Кошутов привычно, из-под бровей, окинул взглядом собравшихся. Вдоль стен узкого кабинета на стульях, табуретках и продавленном «музыкальном» диване разместился почти весь оперативно-начальствующий состав: уполномоченный разрешительной системы Ковальчук, начальник стола приводов Бабкин, инструктор загса Грязнов, старший оперуполномоченный по розыску Лукин, госавтоинспектор Сапожков, участковые уполномоченные Гапаков, Бабаев и Круглов. По заведенному порядку ближе всех к столу сел заместитель по политчасти лейтенант Маклецов.

— А Коваленки почему нет? — спросил Кошутов.

— Так он же с позавчерашнего дня в отпуске, — весело ответил замполит. — Дождались! Первый отпуск в отделе за пять лет…

Кошутов досадливо двинул бровью.

— Надо ж, забыл. При мне Максимов приказ подписывал. Жаль, а придется отозвать. Скажи, Бабаев, дежурному.

И без паузы, но уже другим, подчеркнуто сухим, официальным голосом начал оперативку.

— Сами знаете, товарищи, оперативная обстановка у нас исключительно напряженная. Вчера разговаривал с областью…