Идущий по звездам

Она вышла и скоро вернулась с картонной коробочкой.

— Мне кажется, моя Сара упоминала о Марке в одном из своих писем.

Анабел села и принялась перебирать содержимое коробочки.

— Взгляните, — сказала она спустя несколько минут. — Это фотография Джозефа. Она была сделана до того, как на него свалились все эти беды.

На черно-белом снимке был изображен мужчина крепкого сложения со смуглым лицом и густыми черными волосами. Несмотря на то, что он носил ковбойскую шляпу, джинсы и сапоги, а также клетчатую рубаху с длинными рукавами, в нем безошибочно узнавался коренной житель американского континента. Лэйкен сразу поняла, почему миссис Куртис любила его. Блеск его темных глаз заставил ее губы сложиться в невольной улыбке.

Она еще продолжала изучать фотографию, когда хозяйка обнаружила то письмо, которое искала.

— Сара живет в Канзас-Сити. В этом письме она пишет, что фирма, в которой она работает, переезжает в новое здание — небоскреб в пятьдесят этажей. — Анабел скептически взглянула на Лэйкен. — Я не доверяю таким высоким домам. Без неприятностей тут не обойтись. — Возвращаясь к письму, Анабел продолжала: — И вот Сара пишет: «И знаешь, мама, кто проектировал это здание? «Хенли, Нобль и Рид» из Чикаго. Я понимаю, что тебе это ничего не говорит, но имей в виду, что «Рид» — это в какой-то степени и наш Марк». Сара и Марк часто играли вместе, когда были маленькими… Она пишет о том, как потрясло ее имя Марка Аврелия Рида, напечатанное на конверте… Да, вот и дальше: «Насколько я знаю, Риды считаются в Чикаго большими людьми».

Она отложила письмо и встретилась взглядом с Лэйкен:

— Чикаго. Письму шесть лет, но, поскольку его семья обосновалась там достаточно прочно, я думаю, там он сейчас и живет.

Чикаго. Лэйкен слегка вздохнула. Извилистый путь поворачивал в новом направлении.

Нужно молить Бога, чтобы этот поворот оказался последним.

Подняв глаза, она увидела, что миссис Куртис держит еще одну фотографию.

— А вот Марк — незадолго до того, как его увезли, — объяснила старая женщина.

Мальчик, запечатленный на снимке, не был одет на западный манер, как его дед. Он был обнажен до пояса и носил джинсы, подвернутые снизу, и мягкие кожаные мокасины, крепко пригнанные к его ногам. Черные волосы спадали на плечи, а вдоль лба шла узкая лента, прижимавшая их к голове. По всему облику и одежде он был настоящий команч.

Однако Лэйкен поразил не столько внешний вид мальчика, сколько он сам. Его плечи была развернуты в каком-то неистребимом высокомерии, а крепкий подбородок храбро выдавался вперед. Это был бесстрашный, неукротимый воин.

Но и не только это взволновало Лэйкен, пока она рассматривала фотографию. Она немного разбиралась в двенадцатилетних мальчиках и была уверена, что двенадцатилетние мальчики так не глядят.

Его темные, глубоко посаженные глаза, глаза мальчика-мужчины, смотрели взглядом раненого зверя. И Лэйкен знала, что эти же глаза вспыхнут яростью, если кто-то попытается подойти к раненому зверю слишком близко.

Странные чувства владели ею, пока она рассматривала снимок. Какой-то холодок пробежал по ее телу.

Она еще не знала, как это объяснить, но внезапно почувствовала уверенность, что Марк Аврелий Рид, который когда-то заносчиво и вместе с тем умоляюще смотрел на фотографа, будет той точкой, где закончится ее извилистый путь.

Итак, Лэйкен оказалась в Чикаго. Она сидела в манерной приемной, надеясь на помощь человека, не знающего о ее существовании.

Она прилетела накануне, сняла номер в одном из скромных районов города и сразу же связалась со строительной фирмой «Хенли, Нобль и Рид».

Однако увидеться с Марком Аврелием Ридом было не так-то просто. Его секретарша, полнеющая молодая особа, сидящая по другую сторону приемной, потратила немало времени, пытаясь выяснить у Лэйкен, что у нее за дело, на что, естественно, не могла получить сколько-нибудь вразумительного ответа. Только не по телефону и только не женщине, которая бросает трубку, не дослушав вас до конца.

Но, в конце концов, подобно Али-Бабе, стоящему перед пещерой разбойников, Лэйкен нашла магическое слово, который заставило все двери открыться: Джозеф Два Дерева.

— Мистер Рид ждет вас.

Сдерживая волнение, Лэйкен поднялась с места, расправила платье и прошествовала по направлению к дубовой двери, которую созерцала в течение часа.

По ту сторону двери оказалось просторное помещение, в котором все было выдержано в том же новомодном стиле, что и в приемной, только мебель стояла более основательная, более мужская.

В центре возвышался стол черного дерева, отполированный до такого блеска, что Лэйкен едва не пришлось прикрыть глаза ладонью. Черное кожаное кресло было повернуто спиной к двери.

Преодолев неуверенность, она села на один из стульев и замерла в ожидании.

Время от времени она слышала шелест бумаг со стороны черного кресла. Единственным звуком, кроме этого, был стук ее собственного сердца, отдававшийся у нее в ушах и отсчитывавший медленные секунды ожидания.

Наконец кресло медленно повернулось.