Идущий вопреки

— Добрые люди! Помогите! Больше нет моих сил! — возвела она руки к небу. Люди недоуменно молчали, а стражники пораскрывали рты и не знали, что им делать — к такому их не готовили.

— Насилуют! Убивают! Храм Её превратили в обитель порока и зла!!! — ее сорвавшийся голос в гнетущий тишине прозвучал пророчески. — Здесь не лечат, добрые люди! Здесь издеваются над больными и калечат здоровых! Я хотела вам всем помочь… Смотрите, что они сделали за это!

Финальный штрих — доказательства доказательств. Но не очень убедительные для тех, кто никогда бы не пришел бы в такое место.

Эхо Сокрытия окутало мой разум и тело. Я был в людском потоке эмоций и разжигал уже ненависть. Здесь я кого-то оскорбил, а здесь наступил на ногу, дернул за руку или толкнул человека в спину, и он, в свою очередь, навалился на впередистоящего.

— Так это правда, сестра?! Моя жена так и не вернулась! — крикнул я в толпе. Люди оборачивались и смотрели друг на друга. Они не могли понять, кто это сказал.

Эйлин задрала когда-то красивые ноги. Я сказал ей, что нужно нанести раны более убедительные. И она постаралась. Белоснежной кожи больше не было и не будет — все было в глубоких порезах и запекшейся крови. Эти следы никогда больше не заживут.

— Ублюдки! Она же спасла моего сына! — выкрикнул я другим голосом в другом конце толпы.

Люди занервничали. Сначала шепот, похожий на хищную змеиную песнь, потом откровенно провокационные разговоры, выкрики, злой гомон и…далекий рокот ненависти. Вышло еще пятеро стражников. Они достали щиты и стали в ровный строй перед входом. Идиоты. Этим они лишь показывали, что им есть что скрывать и чего опасаться.

— Убрать щиты, недоумки! — выкрикнул Отец Владмаир Трайзн. Стража переглянулась, но выполнила указание настоятеля. — Добрые люди, дети мои, что вас так разозлило у обители Ее?

Я ухмыльнулся. Вот и главная персона сегодняшнего дня.

Толпа заревела. Достаточно лишь искры…

— Что вы сделали с сестрой?!

— Где моя жена?!

— Вы что там делаете, ублюдки?!

Я с удовольствием добавил немного огня:

— Где мясник?!

Надо отдать должное Трайзну. Он хорошо управлял своими эмоциями. Обычному человеку не заметить волнения под его лицемерной личиной.

— Успокойтесь, дети мои! Мы все здесь под взором Её и должны вести себя достойно!

— Я третий день здесь под взором Её! — крикнула женщина из толпы. — Легче мне от этого не стало.

— Мы все работает не покладая рук во благо Её и вас! — выкрикнул настоятель. — Каждый день! У нас просто нет мест для всех Её детей!

— Ты меня насилуешь! Насилуешь! — всё это время сестра с ненавистью взирала на своего «отца», а тот не обращал на нее никакого внимания. — Бьёшь! Унижаешь!

Она плюнула ему в лицо. Очень хорошая импровизация, но теперь это может лишь усугубить дело, если настоятель отреагирует спокойно и добродушно. Ее заклеймят неуравновешенной и нездоровой на голову.

— Сучка, — сказал он сквозь зубы.

Первые ряды крестьян услышали это и гневно зароптали, но настоятель взял себя в руки, вытер лицо рукавом и с улыбкой обратился к сестре:

— Эйлин, дочь моя! Что на тебя нашло? Разве мы не были к тебе добры?

Люди стали переглядываться. Но это уже неважно.

Настало Время возжечь черное пламя крови и ненависти. Сегодня в городе дружбы Гранор настанет эпоха торжества злобы над злобой. Эпоха начала конца.

Следующим своим жестом я сорвал печати, которые никогда не должны были быть сорваны в Известном Мире.

Я поднял руку вверх. Белые костяшки на кулаке побелели, а ногти глубоко впились в ладонь, оставляя красные следы.

— Это все правда! Посмотрите на мои руки! — из богадельни вышла другая сестра. — Помогите нам, добрые люди! Здесь творится зло и несправедливость. Спасите нас и себя от этого человека!

Лина.

Эйлин захлопала глазами, взирая на ее изрезанные руки. У настоятеля упала нижняя челюсть. Его самая верная дочь пошла против него. Немыслимо.

Как?

***

Днем ранее Лина делал обход. Она очень вымоталась.

С самого основания богадельни, Лина была хорошей девочкой. Так ее называл настоятель, и она искренне верила, что делает все правильно. Отец Трайзн был мудр. Если он говорил, что наши тела ему нужны — значит так желает Она. Жаль, что этого не понимает глупая Эйлин. Поэтому то ей и не доверяют.

Лина затушила последнюю свечу в длинном коридоре восточного крыла. От тьмы ее спасал свет небольшого канделябра в руках. Ей не нравилось тушить свечи. Крысы в темноте ее пугали и казалось, что за стенами живут призраки тех, кого они отправили вниз — во благо Её. Тех грешников, ответственность за грехи которых взял на себя мудрый и сильный Отец Трайзн. Настоятель говорил ей просто:

— Вниз всегда идут те, кто грешен не только плотью, но и мыслями.

Позади послышался шорох. Лина резко обернулась, но увидела лишь непроглядный мрак и лестницу уходящую… вниз.

— Вот куплю отраву, — погрозила она пальчиком темноте, успокаивая саму себя.

Сердце стучалось быстро, но…

Застучалось стремительно!