Идущий вопреки

Эйлин рассказала, что на западе города, у большого дуба, в основании стены есть большая щель. Корни огромного дуба долго точили этот проем, и местные детишки пользовались этой возможностью, чтобы попасть за пределы города. Ее давно грозились заделать, но кому это нужно в мирное время?

Протиснувшись через узкую щель в стене, я мысленно пытался представить себе карту местности, сопоставляя с тем, что я уже видел в подземелье. Я считал шаги и вымерял приблизительное направлении. Это было непросто и несколько раз я уходил далеко в сторону, но в конце концов смог найти холмистую местность с буреломами и редкими соснами. Обнаружить тот самый проход даже мне удалось не с первого раза — он был незаметен и замаскирован самой природой — кустарником, листвой и ветками.

Я очень долго сидел на удалении от входа в пещеру. Все мои чувства были обострены до предела на случай, если придется отступать. Но похоже, что неизвестный Маг давно покинул эти места.

Моя навыки следопыта были одними из лучших в Академии среди лутаров, но я все равно не сильно рассчитывал на результат. Маг был очень осторожным и замаскировал свои следы.

Вокруг на многие лиги не было ничего кроме вересковых полей, буреломов, мелких болотц, редких деревьев, да крестьянских домиков. Кто-то забрал органы из прохода, выходящего за пределы Гранора, но куда они могли отправиться дальше с быстро портящейся человеческой плотью в такую жару? Никакие ледяные блоки не спасут ее от разложения.

Было множество путей доставить человеческое мясо в город. Например, через отверстие, куда спускали конечности мясника. В канализации было множество стоков наружу, через которые я просто не хотел лезть. Но они решили вывезти все за пределы города. И пропали.

Как?

Куда?

По спине пробежали мурашки. Меня пугали вопросы, на которые я не мог найти ответов. Мое мышление металось в поисках хоть одной догадки, но ничего не находило.

* * *

На следующее утро меня выпроводили со словами, что больше ничем помочь не могут. Настоятель богадельни Отец Владмаир Трайзн смотрел на меня недовольно и с подозрением. Странно, чем же я заслужил такой взгляда?

Я выжидал неподалёку от богадельни. Эйлин ждала моего знака.

В беснующейся толпе меня интересовали самые недовольные. Но нужны были особенные люди — слабые волей, уставшие, старые и обиженные.

Худощавый мужчина с мешками под глазами кричал о том, чтобы ему вернули тело его брата. Я подошел к нему со спины и стал ругаться в сторону стражи о том, что мою мать изнасиловал и убил настоятель, и теперь я не могу даже похоронить ее достойно. Мужчина в недоумении обернулся, но сзади него стояла лишь старенький дедушка, бубнящий себе под нос что-то о простреленном колене.

Женщина с ребенком громко возмущалась о том, что ее ребенку отрезали руку. Она хотела каких-то возмещений и громко утверждала, что из-за переломов нельзя отрезать конечности. Я стоял рядом с ней и плакал, что мою руку тоже отрезали безжалостные служители богини и я видел потом свой палец в вечерних харчах. Женщина посмотрела на то место, где я только что стоял с неприкрытым ужасом в глазах…

Народу было много, но вот действительно недовольных — мало. Большинство лишь хотело бесплатной еды, да теплой кровати. Но были и те, кто действительно пришел за помощью. У одного горожанина была синяя сыпь на лице. Ему срочно нужна требовалась врачевальная помощь, но его не пускали вот уже четвертый день. Я стоял впереди него и, подняв руку с измазанным сажей кулаком, кричал:

— После вашей мази у меня загнила рука! Я пришел лечить синюю сыпь, а вы сделали только хуже! Пропустите меня! Я вам покажу, как людей калечить!

Я провоцировал и разогревал толпу. Гнев порождает гнев, неважно на что он направлен и как абсурдны иногда его причины. Спустя час моей работы толпа стала заметно злее и недовольнее. Многие из них даже не осознавали причины своего недовольства. Даже те, кто пришел совсем недавно влились в общий поток черных эмоций.

Лейнусы Академии однажды рассказывали об учении под названием «эффект сотого крестьянина». Сейчас я реализовал это познание на практике и с грустью осознавал ужасающий результат.

К нервничающим стражам подоспело подкрепление — теперь шестеро мужчин в латах, не имеющие никакого отношения к врачеванию, решали кому попасть в обитель Её, а кому нет. И никто не задавался вопросом почему вот этот мужчина пришел час назад, но уже смог пройти, а эта девушка вторую неделю страдает у входа, и в конце концов умерла прямо в ногах толпы от вполне себе излечимого недуга.

А я знал. Богадельне не нужны больные.

Но этого всё равно было недостаточно для разъяренной толпы. Нужна иллюзия доказательства их убежденности. Я поднял руку вверх с крепко сжатыми в руке цветками пурпурного гиацинта и душистого рута. Достаточно было поднять просто кулак, но символичность того, что они растут рядом с богадельней наводила меня на гнетущее сожаление, и я не удержался. Надеюсь, она поймет…

Эйлин выскочила наружу, чуть не сбив с ног одного из стражей. Она закричала. Толпа вздрогнула, затихла. Выдохнув, она громко заговорила: