Йега

Волхв воздавал хвалу богине и просил для молодых пар продолжения рода и многочисленных потомков. В конце ритуала соединенные руки стоящих друг напротив друга влюбленных обматывали вышитым невестой рушником, связывая их судьбы навеки.

Венчание в начале осени было удобно еще и тем, что после свадьбы обычно молодуха несла. Вполне свободную от тяжелой работы зиму она спокойно вынашивала своего первенца и разрешалась от бремени как раз к летней страде. Долго отдыхать ей не давали, немногим больше, чем второродящим, чтобы не нанести вред женскому организму. Затем мать и дитя вместе с прочими были на работах.

Княжескому роду многочисленное потомство было не к чему – выживаемость детей богатых семей была выше, да и дробить княжество между многочисленными потомками было не с руки.

Поэтому браки, носили чаще всего политический характер и заключались для укрепления отношений между княжескими родами.

Соответственно, закреплялись браки под благословение бога войны – Перуна. Скрепляли брак металлом в виде круга – кольцом, венцом или цепью. Круг – это символ единства и бесконечности, а металл, тем более благородный, не поддается тлену. Считалось, что скрепленный таким образом брак будет долгим и крепким.

Полнолуние для заключения союза между Черноречьем и Белым городом Кастей выбрал не случайно. Люди верили, что великие дела вершатся именно в полнолуние, как добрые, так и не добрые. Будь день назначен на любое другое время, опоздание гонца не было бы так критично, с учетом обстоятельств. Перенесли бы на другой день, и всё на том.

Но пропустить гонцу полнолуние, опоздать хоть на день – значило потерять весь смысл таинства, всю его силу. И в этом случае опоздание значило бы крах и неизбежную распрю, с учетом характера Борислава.

Но, волею судеб Иван прибыл вовремя и даже успел немного вздремнуть перед тем как исполнить поручение княжеское.

*****

До капища шли молча.

Каждый думал о своём. Борислав, несмотря на закалённое в битвах сердце, всё же немного грустил о своей единственной дочери. И в то же время прикидывал, как скоро он сможет заполучить себе наследника, хотя бы внучатого.

Иван же мыслями был у гор, на лугу с золотарником…

Остальная свита не решалась нарушить торжественности момента ни единым словом, ни неосторожным звуком.

На капище сразу же подошли к идолу Макоши.

Статуя богини с веретеном в руках была гораздо ниже статуи бога-покровителя Черноречья – Перуна. Да и краска уже пооблупилась.

У ног идола уже лежали многочисленные дары. Напротив тучного жреца стояла невеста, закрытая тонким покрывалом. По бокам и сзади невесты стояли мамки-няньки и подружки. Все истово молились на счастливую долю и будущий приплод.

Союз должен быть благословлен Макошью, а вот закрепить его, как и договор о ненападении, полагалось у Перуна.

Когда князь со свитой приблизился, бабы и жрец замолкли.

Борислав подошел к девичьей фигурке в свадебном одеянии и нежно поцеловал ее в покрытый лоб. Казалось будто на мгновение толстая броня прожжённого вояки растаяла, раскрыв окружающим глубоко спрятанные нежные чувства. Но уже в обратившемся к жрецу взоре была прежняя сталь.

– Начинай, – коротко кивнул владыка Черноречья.

Рада и Иван встали перед Макошью лицом друг к другу, взявшись за руки так, что ладони одного касались локтей другого.

Жрец достал вышитый невестой рушник и обмотал соединенные руки невесты и гонца. Потом, положил ладони на затылки обоих и приблизил их головы друг к другу так, чтобы они слегка касались лбами над соединенными руками. И снова покрыл уже соединенные головы свадебным покрывалом Макоши, укрывая молодоженов от возможных бед и невзгод.

Слова молитвы богине судьбы сопровождали каждое движение жреца. Заунывная песнь не прекращалась ни на мгновение. Её монотонный ритм и запах благовоний ввели Ивана в легкий транс.

Следуя за словами жреца, он очутился перед верховной богиней, плетущей нити судеб человеческих. Веретено судьбы мелькало в умелых руках, завораживая своим бесконечным танцем. Нити судеб тянулись за ним, переплетаясь и соединяясь в причудливый узор. Казалось, если приглядеться, то на мгновение можно было увидеть то или иное лицо, но потом все опять возвращалось.

–… вот и дщери князя нашего, великого Борислава, волею своею Макошь послала князя Белогорского Святобора. Да пусть же она освятит своею милостью сей союз и пошлет новобрачным дочь свою Долю и потомство многочисленное!

Жрец повернулся к новобрачным и одним движением снял покрывало с их голов.

– Так узри же свою судьбу! – фраза по ритуалу предназначалась князю Святобору, и жрец открыл лицо невесты.

Иван оторопел от увиденного.

Непослушный каштановый локон выбился из небрежной прически слегка касается нежной шеи, лукавый огонёк в прищуренных глазах весенней зелени, едва заметная улыбка, спрятавшаяся в уголках губ – образ, который вот уже сутки не выходит из головы. Но как?!

Задать вопрос вслух уже не успел. Остатки транса развеялись, размывая наваждение.