Иерусалим. Биография

В 1553 году личный врач-еврей Сулеймана представил султану Иосифа Нази, чье семейство вынуждено было для вида принять христианство, прежде чем ему удалось бежать через Голландию и Италию в Стамбул. Иосиф сумел завоевать доверие Сулеймана и стал наперсником его сына и наследника. Европейские дипломаты дали ему прозвище Великий еврей: Иосиф Нази управлял сложной бизнес-империей, был личным посланником султана, человеком-загадкой международного масштаба; он играл роль третейского судьи в делах войны и финансов, посредника между Западом и Востоком. Иосиф верил в возвращение евреев в Землю обетованную, а Сулейман пожаловал ему во владение галилейскую Тивериаду. Иосиф отстроил город, насадил там тутовые деревья, чтобы развивать производство шелка, и пригласил в Тивериаду еврейских беженцев из Италии, став, таким образом, первым евреем, которому удалось поселить соплеменников в Святой земле. Иосиф хотел построить свой собственный Иерусалим в Галилее: этот изощренный мастер политической интриги прекрасно сознавал, что настоящий Иерусалим принадлежит Сулейману.

Тем не менее Иосиф оказывал поддержку иудейским ученым в Иерусалиме, где султан всячески утверждал превосходство ислама и принижал статус двух других религий с неизменным упорством, отголоски которого и поныне заметны в топографии города.

Сулейман воевал с Карлом V, так что его обращение с христианами в какой-то мере смягчалось требованиями европейских дипломатов, желавших защитить единоверцев. Евреи, с другой стороны, ни для кого ничего не значили.

Они продолжали молиться у стен Храмовой и на склоне Масличной горы, а также в главной синагоге — синагоге Рамбана, но султан любил порядок во всем. Он препятствовал тому, что могло бы подорвать монополию ислама на Храмовой горе, и поэтому выделил евреям для молитвы короткую улочку длиной всего около 3 м вдоль одной из опорных стен площадки, на которой Ирод воздвиг свой Храм. В этом был некоторый смысл: улица примыкала к древней Пещерной синагоге и находилась по соседству с существующим поныне Еврейским кварталом, где евреи начали селиться с XIV века. Тем не менее над этим местом царил мусульманский Магрибский квартал. Еврейская молитва тщательно регулировалась, а позднее евреев и вовсе обязали каждый раз получать на нее разрешение. Иудеи скоро прозвали это место ха-Котель — Стена, а чужаки стали называть ее Западной стеной, или Стеной Плача, и с этих пор золотистые тесаные камни, из которых она сложена, стали символом Иерусалима и средоточием его святости.

Сулейман подверг притеснениям и христиан, изгнав францисканцев из Сионского монастыря. На гробнице Давида и сегодня можно прочитать надпись: «Император Сулейман повелел очистить сие место от неверных и воздвигнуть здесь мечеть». Святыня трех религий, этот византийский памятник, перестроенный в эпоху крестоносцев, древняя синагога и христианская Сионская горница, стала теперь исламским святилищем Наби-Дауд, пророка Давида. Султан учредил наследственную должность хранителей святыни и поручил ее семейству суфийских шейхов Даджани. Эту должность представители семейства исполняли до 1948 года.

Но на религиозной жизни Иерусалима всегда сказывалась внешняя политика. И у Сулеймана вскоре появилась причина вновь обласкать францисканцев. В войне за земли Центральной Европы султану потребовались христианские союзники: помочь ему одолеть Габсбургов могли соперничавшие с ними французы, а французские короли поддерживали францисканцев. В 1535 году Сулейман предоставил Франции торговые привилегии и признал францисканцев хранителями христианских святынь. То была первая из так называемых капитуляций — договоров, предоставлявших определенные привилегии европейским державам. Эти капитуляции в конце концов и подорвали мощь Османской империи.

Своей штаб-квартирой францисканцы сделали монастырь Спасителя близ храма Гроба Господня, превратившийся со временем в грандиозный католический «город в городе». Однако возвышение францисканцев вызывало недовольство у православных христиан Иерусалима. Вражда между католиками и православными в Святом городе к тому моменту имела уже давнюю историю. И те, и другие добивались praedominium — то есть преимущественного права попечительства над христианскими святынями. Храм Гроба Господня делили между собой восемь христианских конфессий, и почти все они вели непримиримую борьбу друг с другом. В этой борьбе некоторые церкви усилились, другие, напротив, потеряли влияние. Армянская церковь сохранила свои позиции — ведь в Стамбуле было много армян. Сербская и маронитская общины пришли в упадок. А грузины, лишившись покровительства мамлюков, вскоре лишились и всего остального[191].