Иерусалимское дело

Жаклин сказала: «Лейтенант Яблон был так добр. Мой друг… покончил жизнь самоубийством. Большой шок». Она повернулась к Яблону. «Не думаю, что я бы выжил без тебя». Она одарила его ослепительной улыбкой.

"Самоубийство?" - сказал я, гадая, думали ли они, что Ламот застрелился, а затем вошел в багажник, или вошел в багажник, а затем застрелился.

«Да. Его тело было найдено на его кровати».

И я точно знал, кто это поставил. Я благодарно кивнул ей. Она становилась беспокойной. Она повернулась к своему лейтенанту. «Ну…» - сказала она. Официант принес мне второй напиток. Я поднял свой стакан. «Ле Хаим», - сказал я.

"Ле Хаим?" - повторила она.

«За самоубийство», - сказал я.

Лейтенант выглядел озадаченным.

* * *

В пять часов я приземлился в Бейруте.

Ури ждал меня в аэропорту, одетый в темный деловой костюм, с тяжелым на вид багажом и потрепанной пластиковой сумкой для полета Air France. Мы остановили отдельные такси.

Я барабанил себе по коленям, когда ехал по городу. Бейрут называют ближневосточным Парижем. Его еще называют паразитом. Торговый центр, большой бутик; он живет за счет продуктов других стран, действует как гигантский перевалочный пункт, гигантский импортно-экспортный офис. Стрипы, зажимы, легкие деньги; затем, с другой стороны, нестабильное присутствие палестинцев, присутствие, которое выливается в рейды через границу, в возбужденную, волнующую левую прессу, в «инциденты» против правящего режима, который выживает под палестинским шантажом.

Моя машина подъехала к «Фокс Бейрут». Я вышел и заплатил, пока швейцар заставил посыльного доставить багаж. Я видел, как Ури прошел через позолоченные двери. Я убил еще минуту и ​​последовал за ним.

Я подошел к столу. «Маккензи», - сказал я. "У меня есть бронь."

«Мистер Маккензи». Клерк был смуглый, симпатичный

молодой человек. Он перебирал стопку розовых бланков. «А, вот и мы. Мистер Маккензи. Сингл с ванной». Я подписал реестр. Он сказал мне подождать. Приходил портье и проводил меня в мою комнату. Ури тоже ждал. Я закурил и оглядел вестибюль. Белый мрамор, черт возьми, повсюду. Белые ковры с красной каймой. Белые диваны и красные стулья. Белые лакированные столы и лампы с красными цветами. Двое охранников в серо-коричневой униформе с выпирающими на бедрах кобурами калибра 38-го калибра. Двое, а не трое - в штатском.

А вот и Келли. На десять минут позже. Келли и потертый кожаный чемодан.

У посыльного везли сумки Ури на тележке. Он набивал мою сумку, готовый к работе.

Я подошел к Келли.

"Скажи, а ты ..."

"Конечно. А ты ..."

«Маккензи».

«Маккензи. Конечно. Ты здесь ради…»

"Да. Точно. Ты тоже?"

"Точно."

Клерк протягивал Келли ручку. Я видел, как он входил в систему: Том Майерс.

"А как Морин?"

"Она в порядке."

"А маленький Том?"

«Он делает ставки больше каждый день».

«Ой, они действительно растут».

«Да, конечно».

К этому моменту портье вызвал носильщика, и багаж Келли был на тележке вместе с нашим. Швейцар сказал: "Господа?"

Мы улыбнулись и вышли вперед. Лифт открылся. Посыльный въехал в груженую тележку. Швейцар последовал за ним. Потом нас трое. Лифтер начал закрывать дверь. Невысокая, толстая женщина средних лет вся в бриллиантах и с гигантской грудью протиснулась внутрь через закрывающиеся двери.

«Десять», - сказала она по-английски, подняв вверх все свои пухлые пальцы и высветив бриллианты на пяти из десяти.

Машина завелась.

«Шесть», - сказал швейцар, глядя на наши ключи. «Шесть, а потом семь».

«Одиннадцать», - сказал Келли.

Оператор удивленно взглянул на него. «Невозможно, сэр. Одиннадцать - частный этаж. Мне очень жаль».

«Мне очень жаль», - сказал я, вытаскивая пистолет. Келли схватил оператора сзади за руки, прежде чем он успел нажать какие-либо кнопки сигнализации, а Ури схватил матрону вокруг рта, прежде чем она смогла издать усыпанный бриллиантами крик.

Носильщик и посыльный с круглыми глазами испугались.

Я нажал кнопку Стоп. Лифт остановился. Келли надел наручники лифтера и высветил свой полицейский 0,38-й калибр. Ури все еще зажимал рукой рот женщины. «Леди, - сказал я, - ты кричишь и мертва. Вы понимаете?»

Она кивнула.

Ури отпустил ее.

Я нажал шесть. Лифт запустился. Как и рот женщины. Миля в минуту.

«Если ты думаешь, что тебе это сойдет с рук, ты ... ты ... ты ошибаешься, как дождь. Я хочу, чтобы ты знал, что мой муж - важный человек. Мой муж будет следить за тобой до края земли. Мой муж…"

Ури снова зажал ей рот рукой.

Мы достигли шестого этажа.

Келли взяла у портье три комплекта ключей. «Хорошо, - сказал он. «Теперь мы все выезжаем. Быстро и тихо. Один звук, один жест, я стреляю. Понятно?»

Все четверо кивнули. Я сказал посыльному оставить багаж. Ури выпустил руку из Рта. Он медленно пробормотал: «До концов земли».

Я открыл дверь. Там нет движения. Келли потрясла ключами и поклонилась. «Комната Шесть Двенадцать? Прямо сюда, мадам».