If you get me. Книга первая. Если ты достанешься мне

Тут зазвонил и городской телефон, как обычно она не брала городской, олицетворяя трезвон его с Камиллой: «Никак не уймётся, а что же, на этот раз придумает дочь, чтобы потребовать денег от папочки?» Вспоминался разговор про тариф гравировки надгробий: «Ничего нет святого, теперь перекинулась и на эти услуги». Затем звонок смолк, и мысли задержались на нём…, на Владимире: Мои слова Сысоева не убедили и это после того, как я нашла реальные цены, далёкие от завышенных прайсов, ненаглядной Камиллы, реальные прайсы услуг, что предлагают гравировщики столичных интернет сайтов. Нет, он готов выполнить любой из запросов Камиллы. А, зачем мне всё это нужно, если я на условиях, подобно узбекам, украинцам, прибывших из стран зарубежья на заработки, живу здесь по временной регистрации, из собственных средств пересылаю деньги для своей дочери? У меня высшее образование, но я работаю гувернанткой, не смотря на Володины связи! И он пальцем не пошевелит, для того, чтобы я могла иметь работу в соответствии с Университетским дипломом. Да, ладно я, но обидно, что не могу пригласить дочь и её парня, чтобы они нормально устроились. И если и говорить о квартире, где мы живём, владелец трилистника зданий, его приятель продал квартиру ему, а не Камилле».

Тревожно закричал неразлучник, этот жёлтый комочек, заметался по клетке, – Не могу тебя выпустить, знаешь, – обратилась она к банановой птичке, – Да, понимаю тебя: – «красота требует жертв», но, зачем это ты эти бордюры на обоях поободрала? Только хозяину этой квартиры тебя никак не понять, посмотри, как звенит колокольчик!» Сидя в кресле и наблюдая за попугаем, она открыла дверь клетки и выпустила его полетать, глядела на крошки и думала: « Как же мне хорошо, когда никто не дёргает, не беспокоит, ну и что шелуха от попугая, ну и пусть вместе с ним спокойно летает, потом замету». Звякнуло, слышно, как в двери повернулся ключ, – «вот и он, вспомни чёрта так, он и тут».

Минули выходные, за ними ещё дней пять, в будни Людмила продолжала жить и заниматься с ученицей в квартире на Бауманской. У ребёнка наблюдались математические наклонности, чего не сказать о способностях языковых. «Ну, неужели мама не видит, что девочка на оценку отлично не тянет, ребёнку же, всё равно, какую оценку поставят, а что до оценки «А» на домашних заданиях, если не самостоятельно их выполняет? Разве нельзя нанять репетитора – носителя языка на английском, а я предлагала».

К концу недели после откровенной беседы с Ульрикой, в которой Людмила честно призналась, что она не станет давить на ребёнка; заставлять ученицу заниматься только уроками, что задали в школе, а вчера она разрешила задержаться девочке в школе на кружке рисования, зная, как Детти любит это занятие. Конечно, всё это сразу же отразилось на графике и режиме; они легли спать позже, чем полагалось, ведь они ещё, заплетали и куклам косички.

– Я чувствую сильное недомогание, мне кажется, что я заболеваю и вероятно надолго, – обратилась Людмила с утра выходящей из спальни Ульрике.

– Да, действительно, я не могу быть абсолютной жёсткой с ребёнком, недавно я услышала, как Детти сказала: – «Вот когда я была совсем маленькой, я действительно была счастлива, делать то, что мне нравится больше всего, когда рисовала целыми днями».

– И Вы полагаете, что для Вас больше подходит работа с дошкольниками, где есть возможность к мотивации по интересам?

– Понимаете, я считаю, что учиться заставить нельзя, ребёнок способен выполнять на отлично лишь то, что ему интересно. Это вопрос не ко мне, а к языковым преподавателям в школе, вероятно, они хотят, чтобы дети просто «зубрили» язык, что за проблемы, почему Детти старается подальше убрать тетрадку с английским?

– Людмила и Вы полагаете, что Детти нужнее занятия с носителями языка?

– Считаю, что да, для правильного произношения, ведь это не обычная средняя школа, а такая, где преподаются сразу два языка: английский язык и французский.

– Поймите меня, Вам нужно найти другого человека для девочки, тем более что Вас не устраивает, когда я бываю, с ней довольно мягка. Так ей и скажите, что к ней не приду, простудилась, давайте простимся Ульрика, могу только пожелать обоюдных успехов.

Людмила спустилась к метро, где в вагоне ей не замедлили уступить место, вероятно болезненное состояние было, как раз на лицо. По пути в вагоне метро, она размышляла: «Эта Ульрика выпила из меня кровь, энергетику, пробила ауру своими скандалами и истерией, ведь я и на улицу не выходила; из дома в машину и снова, возвращалась в квартиру, каким же, образом простудилась, некросадизм? »