If you get me. Книга первая. Если ты достанешься мне

– А, наши законы в судах, защищающие банки, коллекторов и прочих жителей стран ближнего зарубежья, они не в разрез ли, с конституционными свободами граждан? Законников отнюдь не заботит положение собственных граждан, людям в долгах, подобные ограничения прав не позволяют пройти и таможню, а мне бы хотелось принять твоё предложение: Уехать в Кассис или отправиться, куда – либо, куда ни – будь, невдалеке от Марселя, в любое из мест на курортные пляжи, хоть и в Довиле на берегу пролива Ла-Манш. Как ты знаешь, я поклонник архитектуры и моря, как бы хотелось наслаждаться прогулками вдоль океана, когда я трачу впустую драгоценное время.

С улицы Пушечной проходя вблизи улицы Жданова, бывшей Рождественки, у проспекта Маркса в центре Москвы, замедлили шаг у кирпичных стен церкви, что в Звонарях. Людмила, почитавшая Николая Чудотворца, постояла у православного храма в жёлтых тонах, с пышными капителями и наличниками, декорированными белым камнем, украшенными головками Серафимов. Испытывая внутренний трепет, а между тем, отрешившись от «египтянина», нарезавшего рядом круги, смотрела на колокольню, увенчанную луковичной главкой, залюбовавшись ладной постройкой конца 18 веков, словно сказочным домиком, с вытянутыми линиями стиля классического Барокко. Припоминая в такие минуты жизнеописание Святого, положившего начало персонажу знаменитого Санта-Клауса: «Рассказ о даре святителя Никола приданного трём дочерям, разорившегося богача, о возникновении рождественских подарков ». Тем временем, невольно нахлынула грусть, отозвавшись сердечной болью, душевной мукой в разлуке с родными людьми, с дочерью, ощущая себя отрезанной: Словно ломтём, отошедшим от семьи и от дома.

Между тем они вернулись в подземку, доехавши до станции «Театральная», Замоскворецкой линии. При выходе из метрополитена повернули в сторону улицы Петровка, параллельно Неглинной, справа раскинулась Театральная площадь. У театрального фонтана трёх чаш перед Большим театром, известным театром столицы, в окружении скверов. Здесь у фонтана трёх чаш, несмотря на близость проезда Театрального, оживление столичной жизни смолкало. Казалось, замедлив действительность, отступая назад, уходя в вековое прошлое Большого театра к Петровскому театру, в минувшую пару веков, в девятнадцатый век со скульптурой Аполлона на вершине фасада.

Окинув Квадригу Аполлона на фасаде Большого театра, где в скульптуре, промежность центральной фигуры Аполлона, с советских времён прикрывал фиговый лист, Людмила сказала:

– А, между прочим, москвичей убеждали, что таковой скульптуру задумывал сам скульптор но, едва ли, такового Аполлона мог задумывать Клод, не могли же отлить скульптуру со съёмным листом. Знаешь ли, среди коренных москвичей ходили разговоры про интимную часть Аполлона, об обнаженном члене, который привыкли видеть на сторублёвой купюре, а фиговый лист на скульптуре с советских времён воспринимается, как ничтожный обман.

Людмилу словно прорвало, теперь не Мохаммед оперировал лозунгами восьмидесятых годов, это она без остановки и удержу говорила про то, что на душе накипело:

– Ничтожны, не более чем «обдуривание», если сравнить с настоящим не проживанием, а существованием людей, в государстве с непомерной заботой о банках, вклады которых, как пишется в договоре; в случае невыплат, перекрываются страховым договором но, однако банки умудряются вторично подать на должника, в мировые суды или же, перепродать долги гражданина коллекторам.

– А ты мне дуешь в уши все эти лозунги о равенстве ну, о чём ты постоянно твердишь, о каких лозунгах Ленина, которые вместе с ним упокоились в мавзолее? Какие там, социальные программы по трудоустройству россиян, не будем далеко ходить, если мне с временной регистрацией гражданства в своей стране, официально в бюро трудоустройстве отвечали отказом в получении пособия по безработице, чиновникам потребна прописка, закончился социализм!

– Вот так, дорогой Мохаммед, должников из страны не выпускают, а как заработать в стране с обвалом рубля, представляешь? Я только и делаю, что хожу по замкнутому кругу проблем, а каково мне выслушать твои, разглагольствуя, эти лозунги ушедших эпох? – она прокинула голову, показывая жестом руки на промежность у Аполлона, на фасаде театра: – Твои лозунги сродни тому, что фиговым листом, стараться прикрыть естество.