If you get me. Книга первая. Если ты достанешься мне

Теперь разомлев на просторной перине, она уже видела безмятежные сны, всё глубже погружаясь в царство морфея, а там…, в забытье Людмиле чудилось: «Она идёт по зелени луга, подходит ближе к ручью, едва доносятся звуки и вот, летят брызги воды и с лёгкостью бьются о камни…». – Ку-ку, – прокуковали часы гостиной, снова пробило час, кукушки скрылись в часах, перелетев в новый круг, круг за кругом и вот уже, тревожные мысли, остались где – то там позади; в смоге столичных построек, бесконечных кварталов и улиц с рядами высотных домов. Тревоги дня, тая и тая, всё растворялись вдали, где – то там, за окнами спальни вместе с капелью весенних сосулек, дождинок, за стенами подмосковной квартирки, ей сладко спалось на пуховой перине, под ватным тёткиным одеялом, в уютном покое виделись десятые сны.

Когда – то прежде она бывала и в этом провинциальном Ногинске, где сохранились постройки Хрущёвских времён , граничащие с микрорайонами девяностых, мост через реку, старинный одноэтажный вокзал, не доходя до железнодорожного здания, автовокзальная площадь, за годы мало что изменилось. А следующим днём, к полудню, сопроводив на маршрутку племянницу, Валентина торопилась успеть на работу, у микроавтобуса быстро расцеловавшись, расстались.

И снова за окнами в брызгах от снега, от грязной слякоти на шоссе, замелькали огни светофоров на перекрёстках дорог, со временем маршрутка влилась в движение столичного транспорта, проехав пару кварталов, притормозив, Людмила и пассажиры маршрутки, покинув салон, следовали до метро. «Сегодня предстояло успеть немало; сначала с пересадками на метро доехать до лаборатории, взять справку питомца ну, а потом с результатами, заехать за птицей, необходимо спешить».

А вечером: «Владимир Арнольдович, естественно был лежащим в постели. Неудивительно, ничем хорошим и не могли увенчаться эти бурные встречи в объятьях подруги и с коньяком и, несомненно, там как следует, они и развлеклись».

Тем временем в телефоне не прекращались гудки, и, несмотря на настойчивость, с которой трезвонили, Людмила решила не отвечать на неизвестный ей номер, однако Владимир сообщил, что это телефонный номер Тамары, которую вчера с сердечным приступом положили в больницу. «Понятно, не первый сердечный приступ Тамары, с которым ту доставляют в больницу но, жизнь ничему так и не учит. И хватает же наглости названивать мне и оттуда?» Хотя не неприятны эти звонки, но великодушие к людям не позволяло проигнорировать звонок сердечно больной. Тамарины россказни, припомнились ей: Как до знакомства с Сысоевым на пляже в Крыму её обокрали, после чего она загремела в больницу, про случай послуживший мотивом поездки на море и про всё то, что довело эту женщину до больницы, «а что же ещё может быть, как не чрезмерное злоупотребление алкоголя? Сначала с каким – то мужчиной, нанятым по ремонту квартиры, с обворовавшим её, а теперь лейтмотивом жизнь продолжается с ним…, с любимым Тамариным и неужели, она снова начнёт мне «вешать эту лапшу»?!»

Людмила услышала, как в трубку тяжело задышали: «Как тяготит меня это общение с ней, неужели нужно давить на меня, не получилось воздействовать на него или с его стороны охлаждение? Неужели никому не понятно и то, что не интересно мне знать, как прекрасно этой женщине с Володей в постели и к чему только она прошлый раз приплела про какое – то там ограбление?».

Людмила взглянула в окно: над городом серый смог облаков, снег не таял с приходом весны, кое-где на серых ветвях появлялись первые набухшие почки но, ощущение смога, заметно в воздухе по вечерам, что выходил тёмными кольцами из высокой трубы котельной напротив балкона, портилось всё впечатление. Задымлённость на улице словно мешала круговороту энергии, проникая внутрь его небольшой квартиры, в замкнутом пространстве, которой Людмила ощущала себя словно насекомым под куполом, где обитает Владимир, «вероятно, этот старый вампир, за выходные без подпитки от донора радости, сник. Да и что говорить», – размышляла она: «Он живёт по известному принципу: взять всё от каждого дня, от каждой женщины, пускаясь в загул…, ну и пусть Владимир Арнольдович и продолжает жить и дальше в его удовольствие, но зачем мне подобное ощущать, задыхаться в его зловонном присутствии подобно рыбе, вынутой из воды. В событиях с затхлым душком в его бетонном капкане но, не могу я, не в силах больше всего выносить, обстановка нервирует и нет мне пространства в его душном загоне».

Хотелось увидеть зелень деревьев на даче, листья бананов, вырастающих как трава до окон вторых этажей, вначале июня ощутить на губах первую сладость инжира. Дышать и дышать, гуляя часами вдоль пляжа, подолгу вглядываться в прибрежные силуэты гор, внимать колыханью волны почувствовать гладкие камушки под ногами и на лице от лёгкого бриза солёные капли».

И тут, она объявила ему о своём отъезде, Владимир встал и вышел из комнаты, сначала молчал, храня хладнокровие …, без эмоций спросил: – Люсьель, не рано ли ты собралась, вода в море не холодна?