If you get me. Книга вторая. Если ты достанешься мне

Захотелось вышвырнуть в воздух гнетущее состояние, растворяясь в движении среди фонарных подсветок. Одновременно, окинула взглядом пространство зала Людмила, фигура заметила, что фигура одного мужчины, сидящего среди прочих, присутствующих на мягких сиденьях, кресел, расположенных по периметру стен, показалась ей очень знакомой. В потоке нагретого воздуха росла духота и становилось жарче, оказавшись в кругу, она без устали продолжали движения, в отличие от других из посетителей, она не пропускала ни одного ритмичного танца. Немного погодя, следуя замедленному ритму мелодии, во время танца со своим постоянным партнёром, Артуром. И только, когда Людмила вновь повернула голову вправо, переведя взор с улыбки Артура в освещённое пространство танц.зала, она утвердилась, что совсем не ошиблась, в метре от них, в попытке вызвать её интерес, к своей «замшелой фигуре», действительно был Сысоев. «Он, словно, старый скелет, что вынырнул из её недалёкого прошлого, непонятно зачем он взял путёвку сюда и как расценивать его окружение – эту рыжую пассию? Возможно, он понадеялся произвести здесь фурор, впечатление ну, на кого, не на меня, ли? Что за глупые выходки спустя несколько лет, слава богу, что сегодня он не один, что прекрасно избавит меня от всех его «сцен». К счастью напускная бравада его быстро иссякла, возраст берёт свое, вот у таких, состояние вместе с букетом недомоганий состояние жизни стабильно, как у клопов, которые могут засохнуть, а затем снова воскреснуть вместе с гипертонией найдя себе жертву», – у выхода галантный кавалер подавал даме пальто, присутствующие расходились. «Борется с естественным увяданием, в попытке омолодиться, подпитываясь юной энергией женщины, действительно ему подобное свойственно, старый вампир». Выплёскивая эмоции, растущее напряжение, переходя из реального мира в движении танца в абстрактное измерение времени к миру иллюзий, отключаюсь от этих старых ассоциаций, сбрасывая их в прошлое вместе с воспоминанием о назойливом столичном знакомом с эрекций дисфункцией.

В маленьком чёрном платье, созвучном гармонии слов, словно древняя жрица после затмения солнца, Людмила исполняла неведомый ей ритуал, как – будто её двигало что-то свыше: «Забери моё сердце, забери мою душу, – эти слова, звучащие вместе с мелодией, переплетаясь с эмоциями, просачивались глубоко в мысли.

Я утону в боли, если стану не нужен

А хочешь верь а хочешь нет

Я скажу тебе это даже через тысячу лет…

Не говори мне пока, не говори мне привет

твои слова как стрелы арбалета в голову

Поговорим таблетку от боли срочно

В меня стреляет точками точными

По всему телу…». Еле уловимые импульсы, подчиняясь им то, замедляя то, ускоряя движения подобно змее, извиваясь, сбрасывая ветхую шкуру, освобождаясь от сжатия довлеющих невыносимых энергий. Руки взметались вверх, тело в такт музыке исполняло отрывистые движения, производившие короткие схватки против витавшего в воздухе дыхания смерти, затаившегося вместе с паузой слов:

«Оставь след поцелуя на губах

Буду вспоминать

Не растворись как густой туман

Прошу тебя стоя на коленях…», она резко повернулась в сторону стеклянного витража, в мелькающих отблесках света, разделяющего с торца прозрачную в цветных бликах стену танцевального зал и темноту улицы с завывающими порывами ветра. Скандинавский, пронизывающий с холодным потоком циклон, хлестал ветвями деревьев но, то было снаружи, в тем временем, пока она кружилась среди опустевшего зала, танцующие расходились, покидая танц. зал немногим раньше, а там, Людмила исполняла танцевальное соло, отрешённо – одна в опустевшем пространстве, где царила эта завораживающая и цепенящая сердце, мелодия грусти, продолжая движения, она пела: «Моя грусть на твоей цепи

она хочет гулять в душе…