ИГ/РА

Покажи мне людей, уверенных в завтрашнем дне,

Нарисуй мне портреты погибших на этом пути.

Покажи мне того, кто выжил один из полка,

Но кто–то должен стать дверью,

А кто–то замком, а кто–то ключом от замка.

Виктор Цой и Кино «Война»

Ольга, 2013

— Отдохнёшь с дороги? — спросила я, поворачивая ключ в замке входной двери, — Ты устал, наверное.

— Я осмотрюсь, — Игорь отодвинул меня в сторону сильной рукой и первым вошёл в мою квартиру.

Я проследовала за ним, и скинула обувь на пороге. Включив свет, я пошла на кухню, чтобы поставить чайник. Едва электронный прибор начал издавать шипящие звуки, в помещении нарисовался Лазарев.

— Ну что ты за человек, — вздохнул он, — А если бы тебя кто–нибудь поджидал?

— Зачем? — я удивлённо моргнула, уронив чайные пакетики на пол.

Присев на корточки, я схватилась за несчастный Greenfield, но на мою руку легла тёплая ладонь присевшего передо мной Лазаря:

— Оль, в тебя стреляли. Мы не выяснили кто. Тебя вполне могу попытаться убрать ещё раз.

— С чего такая забота, Лазарев? — я смотрела на него как заворожённая, отмечая тот факт, что сегодня утром он побрился и сейчас, даже несмотря на пятичасовую дорогу, от него приятно пахло каким–то ненавязчивым мужским лосьоном.

Его лицо было совсем другим без короткой бороды, которую он носил последнее время. Она была густой, чёрной и курчавой, прибавляя ему несколько лет и какой–то брутальности. Гладкое лицо, конечно же, по–прежнему осталось мужественным, но стало мягче. Правда, отголосок жестокости в холодных глазах всё равно заставлял замирать, если Лазарь двигался слишком резко. Как, например, сейчас, когда он обошёл крошечную кухню в три шага, и выглянул в окно, раздвинув жалюзи.

Поднявшись, я взяла две белые кружки из сушилки возле раковины, и бросила в них чай, предварительно вытащив их из золотистой обёртки. Поворачиваться к Игорю я не хотела, поэтому просто застыла на месте.

— У тебя мило, — сухо произнёс Лазарев, шваркнув ножками стула по полу.

Скрип половиц дал мне знать, что он уселся за стол, а стук пальцев по деревянной поверхности только подтвердил мою догадку.

— Я снимаю эту квартиру, — тихо отозвалась я, изучая незамысловатые разводы на ламинированной под светлый мрамор столешнице, — Хочу отложить немного денег, чтобы купить что–то своё.

— Ты могла забрать деньги у Ратного и его людей, — продолжая барабанить по столу, сказал Лазарь, — Они им точно больше не пригодятся.

В его голосе был короткий смешок, и меня передёрнуло. Чайник вскипел, выключившись со звонким щелчком.

— Я не хочу иметь ничего общего с их деньгами, — мой голос проскрежетал под аккомпанемент льющегося кипятка из носика, — Тебе разбавить холодной водой?

— Нет, я люблю горячий.

Взяв его кружку, я повернулась и поставила её на стол, слегка расплескав обжигающую жидкость. Свой чай я разбавила водой из–под крана, и села напротив Игоря. Он поморщился, глядя на мои телодвижения.

— Здесь хорошая вода, — пояснила я с улыбкой.

— Поверю тебе на слово, — сделав глоток, ответил он.

И как не обжёгся?

— Можешь поспать, если хочешь, — из вежливости предложила я.

Он отрицательно покачал головой, продолжая сверлить меня глазами. Я допила свой чай под его пристальным взглядом, а потом решила пройтись по квартире и навести порядок.

За время моего отсутствия на полках и всех плоских поверхностях собрался приличный слой пыли, поэтому я взяла щётку–статик и быстро прошлась ей везде, куда могла достать. Открыв окно в спальне, я вдохнула свежий воздух и улыбнулась. Странно, живу здесь всего полтора года, а чувствую себя дома.

Услышав тихий шорох за спиной, я обернулась и обнаружила Игоря в дверях.

— Порядок наводишь? — он улыбнулся, подпирая косяк, и убрал руки в карманы брюк.

— Вроде того, — я тоже невольно улыбнулась, водрузив пушистую разноцветную штуковину в корзинку на подоконнике, где я держала принадлежности для уборки.

— У тебя редко бывают гости, — констатировал он, кивнув на широкую кованую кровать в центре комнаты.

— Я не люблю гостей, — честно ответила я, поправив держатели для бумаги и подставку для письменных принадлежностей на столе.

— Ауч, это было больно, — шутливо поморщился он, — Ты мне здесь предлагала поспать?

— Да, — тихо ответила я, прикидывая, получится ли у меня сменить постельное бельё с подстреленной рукой.

— А я–то думал, это будет просевший диван, — Игорь широко улыбнулся и подмигнул мне.

В воздухе витала какая–то осязаемая неловкость. Я переступила с ноги на ногу, и прошла мимо него в прихожую за сумкой. Вернувшись обратно, я открыла шкаф с раздвижными дверьми, и достала из корзины с пустыми вешалками несколько штук.

— Здесь была только кухонная мебель, когда я арендовала её, — залепетала я, словно оправдываясь, — Хотелось спать с комфортом.