Игги Поп. Вскройся в кровь

Другие действующие лица этой все более мрачной драмы надеялись, что есть какие-то простые способы исправить ситуацию. Скотти Тёрстон нашел Джиму квартиру на Венис-бич в двух шагах от своей и пытался работать с ним над новым материалом. Клавишник думал: немного стабильности и сосредоточенности, и Джим поймет, что происходит. «Я старался. Но я был наивен. Проблемы были гораздо глубже».

Роль нового апологета Игги взял на себя другой лос-анджелесский персонаж, у которого были свои серьезные проблемы. Дэнни Шугермен с четырнадцати лет крутился в штаб-квартире The Doors, иногда писал что-то для Creem, издавал на мимеографе собственный фэнзин Heavy Metal Digest и уже замахнулся на большую карьеру в шоу-бизнесе, став менеджером бывшего клавишника The Doors Рэя Манзарека. Игги нужны музыканты: что может быть лучше, чем взять его под крыло и объединить с Манзареком? Замечательный план, правда, сам Шугермен уже подсел на наркотики и далеко не обладал той эмоциональной зрелостью, которая позволила бы справиться с двадцатисемилетним артистом.

К весне 1974 года Джим уже время от времени репетировал с группой Манзарека на Уандерленд-авеню, в двухэтажном испанском домишке из кирпича-сырца: это был офис и репетиционная база Манзарека, а также жилище Шугермена и все чаще – Джима, которого Манзарек одно время содержал. Они неплохо ладили; в Джиме Остерберге Манзарек нашел хорошо воспитанного интеллектуального собеседника, а в Игги Попе высоко ценил «дионисийское начало». Вокруг них собрался небольшой ансамбль модных голливудских музыкантов: братья Сэйлсы – барабанщик Хант и басист Тони, неистовые сыновья комика Супи Сэйлса (они профессионально выступали дуэтом с хантовых четырнадцати лет), а также Найджел Харрисон, оставшийся не у дел с тех пор, как развалился и погорел проект Майкла Де Барра Silverhead. Работали над сложным приджазованным материалом в духе дорзовских “Riders On The Storm”. Манзарека особенно восхищала способность Джима импровизировать слова, материал выстраивался в рекордные сроки. В числе песен были “Ah-Moon’s Café”, про странных персонажей в кафе “Venice”, любимом заведении Джима Моррисона, и “Line 91” (автобусный маршрут Венис-бич – Голливуд). Манзарек считал Джима приятным, интеллигентным человеком – пока он не начинал «игговать» (Iggy out). По мнению Манзарека, это был шанс освободить Джима Остерберга, с его вокальными возможностями и высоким интеллектом, от его взбесившегося альтер эго. Но Игги, как оказалось, так просто не возьмешь.

«Иггование» проявлялось в разных формах, но неизменно требовалось одно: чтобы кто-то пришел и спас. Типичный пример – поездки на север, в Сан-Франциско, где он тусовался с собственным фан-клубом «Поп-патруль», состоявшим из завсегдатаев “Bimbo’s”и «Кокеток». Возвращался он оттуда, как правило, «феминизированным», по выражению Дэнни Шугермена: в макияже и платьице, с перекрашенными в черный волосами. Ладно бы платье, главное, что сан-францисские почитатели накачивали его героином и кваалюдом. Как-то раз Манзареку позвонил Шугермен, умоляя поехать с ним вместе в голливудскую тюрьму, чтобы выкупить нового вокалиста. Прибыв туда, они обнаружили среди обычного контингента, торчков и шлюх, Джима Остерберга – в длинном платье, босиком, с размазанной вокруг глаз тушью, бормочущего какую-то чепуху. Необходимая сумма была только у Манзарека, и он его выкупил.

«Иггование» проявилось и в общении с Биби Бьюэлл, которая прилетела к нему в апреле и повезла в арендованной открытой машине в “Hamburger Hamlet”. Пока машина заправлялась, Игги успел насыпать на туалетный бачок полосочку чего-то, что она сочла кокаином и мигом занюхала, – и только тогда он сообщил ей, что на самом деле это героин. Они поехали к Бену Эдмондсу, где Биби тошнило в ванной, Джим заботливо мыл ее, а Бен кричал из гостиной: «Вы мне сейчас водопровод забьете, черти!» Джим пытался извиняться, но Биби послала его подальше (“Go fuck yourself”), села в машину и уехала.

Еще один характерный трюк: заявиться на репетицию с опозданием на два часа, причем совершенно голым. Иногда это случалось, когда Рэй прослушивал нового музыканта, например Дика Вагнера, бывшего гитариста Элиса Купера. В другой раз Дэнни Шугермен уговорил Клайва Дэвиса приехать послушать, какой у Рэя замечательный новый состав. Дэвис приехал, как договаривались, в два часа дня и стал беседовать с Рэем. Игги нет. Беседуют час, другой – Игги нет. «Наконец становится пять часов, у Рэя уже кончились все дорзовские байки, – говорит Найджел Харрисон. – Вдруг подъезжает желтое такси, что в Лос-Анджелесе редкость, и вот он Игги – в одних трусах и совершенно обшарабаненный».

Клайв Дэвис глянул на Манзарека и улыбнулся: «Да, Рэй, некоторые вещи никогда не меняются».