ИГИЛ. «Исламское государство» и Россия. Столкновение неизбежно?

Ситуация в Сирии к середине 2015 года выглядит катастрофической для режима Башара Асада. Четыре года войны разрушили экономику страны, вызвали массовый исход беженцев и их перемещение как за пределы Сирии, так и внутри нее. Страна практически разорвана на зоны влияния и контроля разнообразных исламистских и откровенно бандитских группировок, потери правительственной армии по разным сведениям уже превышают 150 тысяч человек, причем половина этих потерь приходится на алавитскую общину, которая составляет этническое и конфессиональное меньшинство страны.

Все это подрывает боевой дух, и хотя алавиты, друзы, христиане и светские сирийцы понимают смертельную угрозу для себя в случае победы противника, что и вынуждает их сражаться (нужно отметить, что тотальные войны вообще нехарактерны для региона) до самого конца, усталость берет свое. Недовольство происходящим растет, однако мятеж против режима выглядит совершенно бессмысленным – даже в этом случае договориться с ИГИЛ, Джебхат ан-Нусрой и прочими исламистскими группировками не получится. Выход сирийцы видят в эмиграции, в декабре 2014 года их численность только в Турции оценивалась в 1,6 миллионов человек.[25]

В таких условиях способность продолжать борьбу и тем более победить в ней для правительства Сирии выглядит все более эфемерной. Скорее всего, мы станем в ближайшем будущем свидетелями окончания катастрофы Сирии, хотя, безусловно, до захвата всей территории страны боевикам еще очень далеко – на территориях меньшинств сопротивление приобретет еще большее ожесточение, и вполне возможно, что они все-таки сумеют защитить себя от окончательного истребления. Правда, возможен и более печальный исход, и тогда он встанет на уровень памятной резни между тутси и хуту, а возможно, и превзойдет ее по последствиям.

Сирия, скорее всего, по итогам идущей сегодня войны прекратит свое существование и распадется на несколько территориальных образований, за которые уже сейчас идет борьба как между государствами региона (в первую очередь это Израиль и Турция), так и различных исламистских группировок, среди которых ИГИЛ занимает ведущие позиции. За вычетом территорий меньшинств нынешней Сирии (курдская Хасака, алавитская Латакия и друзский анклав в Дераа) остальные территории будут захватываться этими тремя ключевыми игроками идущей войны.

Интерес Израиля заключается в создании буферной зоны, которая предохранит территорию самого Израиля от набегов боевиков и стремительно дичающего населения региона. Кроме того, де-факто будет решена проблема Голанских высот, являющаяся крайне важной для Израиля и его водной независимости.

Примерно теми же интересами руководствуется и Турция. Нет никаких сомнений, что в случае окончательного краха режима Асада турецкая армия возьмет под контроль часть приграничной сирийской территории, переместив на нее как армию, так и лагеря сирийских беженцев, которые создают серьезные проблемы в турецком приграничье. Распад Сирии поставит точку в территориальной проблеме, существующей между Сирией и Турцией.

Остальная территория станет полем боя между ИГИЛ и всеми остальными исламистскими и полусветскими вооруженными формированиями. В этой борьбе шансы Исламского государства выглядят более предпочтительными – в первую очередь благодаря лучшей организации, существовании структур управления, тыловому обеспечению и колоссальными по сравнению с остальными группировками ресурсами – людскими, финансовыми, военными.

В Ираке ситуация для ИГИЛ выглядит более сложной. Под контролем Исламского государства находятся суннитские провинции – то есть, территории с преимущественным проживанием суннитского арабского населения. Политика террора привела к тому, что с этих территорий в массовом порядке бежали курды, христиане, шииты, что фактически является чистой воды геноцидом по отношению к этим группам населения. Тем не менее, вследствие такой политики Исламское государство очень быстро и без особых трудоемких затрат получило в основном лояльное население на подконтрольных ему территориях, существенно изменив этноконфессиональный баланс на них.

Тем не менее, борьба на границах этой территории носит крайне ожесточенный характер, причем во многом это связано с утратой Исламским государством инициативы после того, как оно весной-летом 2014 года сумело провести ряд блестящих операций, имеющих смешанный характер между специальными, общевойсковыми и иррегулярными боевыми действиями. Захват Мосула стал шоком для иракского правительства, разгром иракской армии чуть было не привел к потере Багдада, и лишь авральные и пожарные действия иранских советников во главе с генералом КСИР Кассемом Сулеймани позволили вначале стабилизировать фронт, а затем начать теснить боевиков ИГИЛ.

Бригадный генерал Кассем Сулеймани