Ignoto Deo

Но возрожденческий оккультизм остался локальным культурным феноменом, а начавшаяся Реформация во многом восстановила прежние позиции христианства (как в католической, так и в протестантской его разновидности). Для последующей эпохи Нового времени в целом было характерно стремление организовать жизнь на рациональных началах, обозначив автономию разума и веры. На практике же религия все больше теряла свое влияние: христианский теизм последовательно сменялся деизмом, натурализмом и атеизмом. Нужно отметить то обстоятельство, что материализм и механицизм Нового времени во многом был вызван ренессансным учением о человеке. Так, по мнению Бердяева, Возрождение разрушило воздвигнутую средневековьем стену между человеком и природой, возвеличило и одухотворило природу. Но лишив природу ее Творца, человек в конечном счете свел ее к огромному мертвому механизму[234]. Более того, в Новое время уже и сам человек рассматривается не как самодостаточный творец, но как ничтожная часть социального механизма. Ренессансный идеал совершенного человека сменяется просвещенческим идеалом совершенного общества.

По мере развития науки и техники все более становилась заметной духовная неудовлетворенность общества как "традиционным" христианством, так и "прогрессивным" атеистическим материализмом[235]. Уже в романтизме первой половины XIX в. эта неудовлетворенность привела к критической оценке (вплоть до отвержения) действительности с позиций высшего идеала. Отвергая современную им действительность, романтики "бежали" от нее в прошлое, например, через идеализацию средневековья; искали приюта в сокровенных уголках своего "Я", в собственном внутреннем мире; воспевали природу как символ свободы и чистоты. Тема рока, сверхъестественных сил, мистики, идея "синтеза искусств" - все это проявилось уже в романтизме, а потом, с новой силой, - в символизме конца XIX - начала ХХ вв. Параллельно с ростом религиозных и мистических настроений в искусстве, возрождается и вполне конкретный интерес к эзотерике и оккультизму.

Отталкиваясь от теории Р. Беллы, выделившего пять ступеней в развитии религии (примитивная, архаическая, историческая, раннесовременная, современная), В.В. Дворников рассматривает новые религиозные движения как составную часть единого генетического процесса, обусловленную предшествующими этапами развития и выделяет три этапа их формирования:

1) зарождение неохристианской и надконфессиональной религиозной идеологии (с XVI в. - начало Нового времени);

2) возникновение неоориенталистских, неохристианских и надконфессиональных культов (с последней трети XIX в. – начало эпохи империализма);

3) распространение неохристианских, неоориенталистских, надконфессиональных, этнических, культов "Нового века" (с 60-х годов ХХв. – постиндустриальная эпоха)[236].

В целом принимая эту концепцию, наиболее значимыми в формировании новой религиозности мы считаем последние два этапа[237], причем современный этап (с 1960-х гг.) предлагаем разделить на два. В этом мы следуем периодизации В.М. Розина, который выделяет три волны современного эзотеризма: первая - конец XIX - начало ХХ вв., вторая - конец 1960-х - 70-е гг., наконец, третья волна накатила на нас сегодня[238]. Но эти временные рубежи, на наш взгляд, имеют отношение не только к собственно эзотерике, но и к "вспышкам сакрального" как таковым, вообще - к важным изменениям в западной культуре в целом. Так, в конце XIX - начале ХХ века признаки кризиса "чувственной культуры" становятся очевидными; а первая мировая война подрывает основы эпохи модерна и приводит к краху классического буржуазного общества, равно как и европоцентризма. Конец 1960-х - 70-е гг. - становление постмодерна (иначе говоря, переход от индустриального к постиндустриальному и информационному обществу), а также расцвет "нетрадиционных религий", вызванных к жизни молодежной "контркультурной" революцией 1960-х. Именно с того времени, как мы полагаем, можно говорить о появлении новой религиозности в строгом смысле. Наконец, современная нам эпоха (с 1990-х гг.) - это время, когда постиндустриальное общество на Западе, в целом, сложилось и наступила некоторая стабилизация[239]; набирают силу процессы бурного роста информационных технологий и глобализации; можно говорить также о распространении идей "New Age" в общемировом масштабе и об окончании формирования новой религиозности как социокультурного феномена. То есть, эти "три волны" (особенно вторая и третья) имеют самое непосредственное отношение к новой религиозности. Впрочем, границы между ними достаточно условные, поскольку дезинтеграция новоевропейской чувственной культуры постепенный и последовательный процесс, и, следовательно, постоянно имеют место мистические и религиозные настроения (хотя и с различной степенью интенсивности) как реакция на культурный кризис.