Ignoto Deo

Эти же черты характерны и для собственно религиозной составляющей массовой культуры. По словам цитируемого автора, "одно из самых тревожных проявлений массовой культуры - прорастание мифологических образов СМИ в эзотерических религиях, которых только в США насчитывается свыше двух тысяч. Современному человеку гораздо легче общаться с инопланетянами и мечтать о полете на UFO к божеству, тем более что именно такой TV-"реальностью" он окружен с пеленок"[411]. А В.М. Розин отмечает, что как для западной, так и для современной российской культуры характерны следующие черты: "формируется бизнес на почве продажи мистической и эзотерической литературы, а также соответствующих услуг (составление индивидуальных гороскопов и предсказаний, исцеление, спасение души, лечение всевозможных заболеваний, обращение в истинную веру и т.д.); выходят газеты, журналы и книги, посвященные мистическим и эзотерическим темам; по радио и телевидению выступают различные мистики, эзотерики, целители и колдуны; читаются соответствующие лекции, проводятся семинары и т.п." При этом "…СМИ не просто информируют человека, но создают определенные реальности, в которые погружают его. В рамках подобных - почти виртуальных - реальностей осознанно, но чаще неосознанно программируются не только переживания человека, но и его мысли, мироощущение"[412]. То есть, массовая культура предлагает не только весьма бесхитростные культы Героя и Художника, но и замысловатый коктейль из самых разнородных элементов старых и новых религиозных и эзотерических учений. Религиозность массовой культуры по сравнению с институциональными религиями выглядит несерьезной и поверхностной, но на практике она не менее действенно влияет на формирование картины мира, чем традиционные религии. Контролировать переживания, мысли, мироощущение человека, оказывается, проще не в традиционном (моностилистическом), а в массовом, полистилистическом обществе. В связи с этим кратко рассмотрим, как полистилистичность современной массовой культуры влияет на плюрализм религиозности.

Сегодня как на Западе, так и в России средства массовой информации описывают и пропагандируют различные оккультные и мистические учения, астрологию, шаманство, спиритизм, ясновидение и т.д. С одной стороны, все это подается как реальность, в которой нельзя усомниться. С другой - тут же одни авторы опровергают других[413]. Поэтому Ю.М. Дуплинская отмечает, что характерная черта "второй религиозности" - это плюрализм мифологий и религиозных представлений (что, по ее мнению, свидетельствует о закате культуры). "Хаос вторгается сегодня в святая святых - в область сакральных учений, которые до сих пор отождествлялись в нашем сознании с присутствием некой Истины с большой буквы. Факт множественности религий, конфессий, сакральных традиций заключает в себе нечто травматическое. <…> …По мере приближения к сфере Абсолютного, истина распадается на замкнутые в себе сакральные учения, борьба между которыми обычно бывает более непримиримой, чем та борьба, которая до сих пор происходила в рамках десакрализованного мира"[414]. Ю.М. Дуплинская указывает и на более сложный и разрушительный случай - не противоборство сакральных учений, а процессы деконструкции (наблюдаемые, например, в учениях Г. Гурджиева или К. Кастанеды). Учения такого типа деконструируют сакральную онтологию, так как ускользают от оппозиции добра и зла (характерной для традиционных учений) в зону индифферентного, что буквально "взрывает" сакральные традиции.

На наш взгляд, действительно имеющее место противоречие между сосуществующими сегодня религиозными и эзотерическими учениями не представляет собой серьезной проблемы. Дело в том, что любое такое учение, попадая в сферу влияния массовой культуры, подвергается деконструкции: из него de facto изгоняются представления об Истине (хотя на словах все наоборот), которая заменяется личным выбором. То есть, потребитель религиозной продукции массовой культуры относительно свободно выбирает из множества "единственно истинных учений", и не только выбирает, но и пытается их как-то синтезировать. Мы полагаем, что процессы деконструкции зашли так далеко, что сегодня можно говорить о характерном для массовой культуры плюрализме новой религиозности, или даже о полирелигиозности, "многоверии".