Игольное ушко

Люси как-то неожиданно поняла, насколько же мал их коттедж. По мере того как она одну за другой выполняла свои утренние обязанности – растапливала камин, готовила овсянку, наводила порядок, одевала Джо, – стены, казалось, начинали все плотнее сходиться вокруг нее. В конце концов, здесь было всего четыре комнаты, соединенные небольшим холлом с лестницей наверх, и, передвигаясь по дому, его обитатели постоянно натыкались друг на друга. Если встать неподвижно и вслушаться, можно сразу узнать, чем заняты остальные: Генри включил кран в ванной, Дэвид медленно спускался по лестнице, Джо в гостиной за что-то наказывал своего плюшевого медвежонка. Люси же сейчас хотелось какое-то время побыть наедине с собой, чтобы позволить событиям ночи улечься в сознании, убрать их в потаенное место, поскольку только тогда она сможет без видимых усилий вести себя естественно.

Она подозревала, что притворщица из нее никудышная. Природа не создала ее актрисой. И у нее почти напрочь отсутствовал опыт. Она постаралась припомнить хотя бы еще один эпизод в своей жизни, когда ей приходилось обманывать близкого человека, но так и не смогла. Причем дело не в том, что она держалась каких-то высоких моральных принципов – мелкая ложь никогда не казалась ей таким уж большим грехом, – просто у нее никогда не возникало необходимости быть нечестной с кем-либо.

Дэвид и Джо уселись за стол и сразу же принялись за еду. Дэвид молчал, зато Джо болтал без умолку, словно наслаждаясь своей способностью произносить слова. У Люси аппетита не было совсем.

– Почему ты не завтракаешь? – невзначай спросил Дэвид.

– Я уже успела перекусить. – Вот она – первая ложь, и далась она без труда.

От бури ее клаустрофобия только усиливалась. Дождь шел такой плотной стеной, что через окно кухни Люси с трудом различала очертания амбара. Ощущение изоляции только усугублялось, когда невозможно было оставить открытой дверь или окна. Низко нависшие, серые как сталь облака, к которым добавлялся еще и туман, создавали впечатление непрерывных сумерек. В огороде дождевая вода потоками стекала вдоль картофельных грядок, а на месте, где она посадила зелень, образовался небольшой пруд. Ветром разрушило воробьиное гнездо под крышей сарая, и бедные пичуги беспомощно метались теперь под карнизом.

Люси услышала, как по лестнице спускается Генри, и ей сразу стало немного легче. Сама не зная почему, она была уверена, что уж он-то обманщик первостатейный.

– Доброе всем утро! – приветливо поздоровался Фабер.

Дэвид, сидевший за столом в своем инвалидном кресле, поднял глаза и вежливо кивнул в ответ. Люси возилась у плиты. Чувство вины отчетливо читалось на ее лице. Фабер первым заметил это и внутренне застонал. Но Дэвид, казалось, не замечал выражения лица Люси. Фабер даже начал думать, не туповат ли он. По крайней мере в том, что касалось его жены…

– Садитесь завтракать, – пригласила Фабера Люси.

– Спасибо, с удовольствием.

– Боюсь, мы не сможем сходить в церковь. Все, что нам здесь доступно, – это прослушивание псалмов по радио, – сказал Дэвид.

Только сейчас до Фабера дошло, что наступило утро воскресенья.

– А вы религиозные люди? – спросил он.

– Не особенно, – ответил Дэвид. – А вы?

– Ничуть.

– Для фермера воскресенье мало чем отличается от других дней недели, – продолжил Дэвид. – Я отправлюсь на другой конец острова, чтобы встретиться со своим пастухом. Можете поехать со мной, если есть желание.

– Меня это только развлечет, – тут же заверил его Фабер, у которого таким образом появлялся шанс провести разведку местности. Ему необходимо было знать кратчайший путь к коттеджу с передатчиком. – Хотите, я поведу машину?

Дэвид бросил на него быстрый взгляд.

– Я и сам с этим неплохо справляюсь.

Несколько секунд в наступившей тишине ощущалась скованность.

– В такую погоду от дороги остается одно воспоминание. Будет гораздо безопаснее, если за руль сяду я.

– Конечно, – согласился Фабер, принимаясь за еду.

– Но, вообще говоря, мне все равно, – не унимался Дэвид. – Можете оставаться здесь, если вам кажется…

– Нет, в самом деле, я хочу поехать.

– Вы хорошо спали этой ночью? До меня только сейчас дошло, что вы можете быть все еще слишком слабы. Надеюсь, Люси не слишком надолго задержала вас вчера?

Фабер усилием воли заставил себя не смотреть в этот момент на Люси, но даже краем глаза заметил, как густо она покраснела.

– Я ведь проспал весь вчерашний день, – заметил он, стараясь приковать взор Дэвида к себе.

Но было уже поздно. Дэвид пристально разглядывал лицо жены. Он все понял, хотя она почти сразу отвернулась.

Дэвид превращался теперь во врага, а от подозрений до антагонизма всего лишь шаг. Фабер по-прежнему считал, что это едва ли для него опасно, но могло создать ненужные сложности.

Впрочем, Дэвид быстро справился со своими чувствами. Он оттолкнулся от обеденного стола и покатился в кресле к заднему крыльцу дома.

– Я выведу джип из сарая, – проговорил он, обращаясь, как показалось, к самому себе, и, сняв с крючка свой плащ-накидку, надел через голову, открыл дверь и скрылся во дворе.