Игольное ушко

– Никак нет, – ответил адмирал. – Я тоже рассматривал варианты вторжения глазами командования противника, но при этом принял во внимание ряд факторов чисто военно-морского характера, которые ускользнули от моего уважаемого коллеги Рундштедта. Я полагаю, они начнут операцию под покровом темноты, при одном лишь лунном свете и в высокий прилив, чтобы благополучно миновать подводные препятствия Роммеля. В Нормандии им будут мешать скалы, мелководье и сильные течения. Поэтому на вопрос, возможна ли высадка в Нормандии, мой ответ: исключена!

Гитлер покачал головой, выражая несогласие.

Тогда снова заговорил Йодль:

– Поступила еще одна, на первый взгляд незначительная, информация, которая мне, однако, представляется важной. Совершенно случайно нам удалось выяснить, что королевский гвардейский бронетанковый дивизион в данный момент перебрасывается с севера Англии в юго-восточную часть, чтобы присоединиться к первой группе армий генерала Паттона. Эти сведения дал нам радиоперехват. Один из полков по пути следования завладел серебряными офицерскими сервизами другого полка, и эти идиоты устроили друг другу скандал на служебных радиочастотах. А между тем речь идет об элитном британском танковом соединении, в котором служат сплошь аристократы, а командует генерал, сэр Ален Генри Шафто Адэйр. У меня нет сомнений: ни одна крупная операция союзников не обходится без их участия.

Руки Гитлера нервно задергались, а на лице появилась гримаса сомнения.

– И это мои генералы! – злобно пролаял он. – Я либо получаю от вас противоречащие друг другу советы, либо не получаю их вообще. Приходится все решать самому…

С присущей ему прямотой Рундштедт перебил Гитлера:

– Мой фюрер! Вы располагаете четырьмя превосходными танковыми дивизиями, находящимися в глубоком тылу на территории Германии. Если я окажусь прав, им попросту не хватит времени на переброску в Нормандию для отражения атаки противника. Обращаюсь к вам с просьбой: прикажите немедленно передислоцировать их во Францию под командование Роммеля. В таком случае, даже если наша с ним точка зрения ошибочна, они все равно окажутся в достаточной близости к театру военных действий, чтобы оперативно вступить в бой…

– Ну, не знаю, не знаю! – Гитлер смотрел на него по-прежнему округлившимися от гнева глазами, и Рундштедт уже решил, что перегнул палку – впрочем, далеко не в первый раз.

Но в этот момент подал голос молчавший все это время Путткамер:

– Мой фюрер! Позвольте напомнить, что сегодня воскресенье…

– Да, и что с того?

– Завтра вечером подводная лодка может забрать нашего агента. Это Die Nadel.

– Ах да! Один из немногих, кому я могу доверять!

– Он, конечно, может в любой момент выйти на связь по радио, хотя это для него и небезопасно.

– У нас уже нет времени откладывать решение, – настаивал Рундштедт. – И бомбардировки, и диверсионные акты заметно участились. Вторжение может начаться в любой день.

– С этим я категорически не согласен, – сказал Кранке. – Подходящие для высадки погодные условия установятся только к началу июня…

– Хотя и этого ждать осталось недолго…

– Довольно! – заорал Гитлер. – Для себя я решение принял. Мои танки останутся в Германии – еще какое-то время. А во вторник, когда нам уже точно доставит свой доклад Die Nadel, я пересмотрю дислокацию этих соединений. Если его сведения укажут на Нормандию, в чем я мало сомневаюсь, туда и отправятся танковые дивизии.

– А если доклада от него так и не поступит? – чуть слышно спросил Рундштедт.

– Если его не будет, я так или иначе вновь проанализирую ситуацию.

Рундштедт наклонил голову, демонстрируя согласие.

– Тогда прошу отдать приказ вернуться к руководству вверенными мне армиями.

– Считайте, что вы его получили.

Рундштедт поднялся, отдал честь по-военному и вышел из зала. В лифте с обитыми медными панелями стенами, который стремительно спускался на четыреста футов к подземному гаражу, фельдмаршал почувствовал, как у него все переворачивается в желудке, и он не мог понять, что являлось тому причиной: слишком быстрое падение кабины или мысль о судьбе родины, которая находится сейчас в руках человека, чье местонахождение остается неизвестным.

Часть шестая

31