Игра

Сара открывает рот, чтобы сказать, что не знает, о чем она говорит… но все, что выходит из ее рта — это пустой надтреснутый звук. Потому что она это тоже слышит. Ей просто потребовалось на это больше времени из-за того, что в правом ухе все еще громко звенит.

Над домом пролетает вертолет. И этот вертолет снижается. Сара вскакивает, выглядывая через двустворчатые стеклянные двери кухни. Вода уже не черная; она мерцает голубым светом. Полицейские сирены, отражающиеся в озере, окружили коттедж, но молчат.

Облегчения это не приносит. Ужас сковывает желудок.

Разве не дала она ясно понять, что на кону жизнь Ханны? Что полиция должна появиться только тогда, когда все закончится?

После того, как все это закончится.

А сейчас они здесь. Ханну нашли либо живой. Либо мертвой.

— Сара, как ты это сделала? — спрашивает Линда тоном разочарованной матери.

— Станция техобслуживания, — выдыхает та. — Линда, прошу тебя. Она?.. Ты ведь знаешь, да? Она?..

Линда щелкает языком.

— Мошенничество, Сара. И я была о тебе лучшего мнения.

С бьющимся сердцем Сара оглядывается назад. Теперь за дверями появились люди. Дюжина мужчин с автоматами. Снова поворачивается к Линде, которая уже что-то печатает на своем телефоне, нажимает кнопку «возврат», роняет телефон и вздыхает, затем переводит взгляд на кухонный нож, лежащий на полу.

— Да к черту! — рявкает она, подхватывает нож и вонзает себе в горло.

— Нет! — Сара летит, вытянув руки, и хватает Линду за шею. Она крепко зажимает рану, сквозь пальцы течет кровь, но едва ли она ее замечает.

— Нет! Нет! Нет!

Позади нее Мэгги зовет на помощь.

— Не смей умирать! — визжит Сара в лицо Линде. Ладони у нее скользкие от крови. — Она жива или мертва? Скажи мне! Подай знак! Ханна жива или мертва?

Она продолжает спрашивать, когда стекла на двойных дверях разбиваются вдребезги, и дом наполняется полицейскими.

Она продолжает спрашивать, когда телефоны вибрируют, и вся информация на устройствах, подключенных к Wi-Fi Бенишека, все аккаунты, которые когда-либо были у него, и все программы стираются навсегда.

67 Четвертый игрок

В миле от себя Ной видит мигающие огни. Низкий утес над коттеджем, похоже, заставлен машинами.

Он на мгновение останавливается, чтобы посмотреть на эти огни — как будучи нищим чумазым малышом любовался каждый год на салют в День взятия Бастилии, — а затем продолжает грести веслами по этой бездонной пропасти. Лодка уносит его все дальше от коттеджа, раскалывая пластины тонкого льда на воде.

Он завернулся в брезент, которым была укрыта лодка, прямо поверх одеяла. В голове пульсирует, боль распространяется от макушки вниз по шее, но он жив. Он жив, и София свободна. Она где-то там, растерянная и испуганная.

Может, она пойдет искать его в их дерьмовой квартирке. Он бы все отдал, чтобы быть там, ждать ее, раскинувшись звездой на кровати, которую они делили с ней, касаясь всех стен одновременно. Скорее всего, она будет в полиции, и сейчас это для нее самое правильное место.

Он шепчет в ночь:

— Оставайся в безопасности, mon amour. Где бы ты ни была, я тебя найду.

В кармане вибрирует телефон, но Ною требуется несколько секунд, чтобы откопать его в слоях тряпок. Ной смотрит на экран, который, мигнув последний раз, гаснет навсегда. Он пытается снова его включить, но ничего не происходит. Если он и будет звонить Софии или еще кому-то, то точно не с этого телефона. Он тщательно протирает телефон со всех сторон перчатками Бенишека и выбрасывает его за борт. То же самое делает и с револьвером. Что бы ни было дальше в его жизни, это должно произойти без оружия.

Время тянется. Весла ударяются о борта, лодка поскрипывает. Тихо плещется вода. Он задумывается, не взять ли яхту, но понятия не имеет, как привести ее в движение. Возможно, Мэгги смогла бы, но сейчас он один в этой маленькой лодке.

Пар изо рта поднимается вверх, присоединяясь к редким хлопьям снега, но кокон из тряпок на нем держит температуру, а брезент защищает от брызг воды.

Усилия, которые приходится прилагать при гребле, генерируют тепло, а слои ткани его задерживают. Больше всего его беспокоит количество зарядки, оставшееся у него в батарее. Интересно, смог бы он пройти на веслах до самой Франции? Вероятно, это стало бы каким-то там мировым рекордом, даже если бы он не отправился в путь измотанным и почти смертельно раненным. Пока он просто будет грести и посмотрит, куда это его приведет. У него в ногах сумка с деньгами, и для начала это неплохо.

Он осматривается вокруг. Здесь так пусто. Как будто плывешь в открытом космосе. В любую другую ночь его жизни это могло бы его напугать. Но сейчас это приносит облегчение.

Он старается не думать о том, что будет, когда его поймает полиция. В лучшем случае отправят в лагерь мигрантов и оставят там без связи с внешним миром, пока не установят его личность. Либо он окажется в британской тюрьме, но велика ли разница между двумя вариантами?