Игра

— Мне ничего не пришло. — Бретт поднимает повыше одноразовый телефон, чтобы поймать сигнал.

— Мне тоже! — с тревогой произносит Сара. — Что там? Что они говорят?

Мэгги с Ноем обмениваются неловкими взглядами, и Мэгги читает на разбитом экране:

— «Отличная работа, игроки Первый и Четвертый. Вы вместе стали победителями предыдущего раунда. Вы оба получаете приз…» — Она поднимает голову, уставившись в темноту широко распахнутыми глазами. — Вот и все.

— Oui. У меня то же самое.

— Что за приз? — спрашивает Бретт. — Какого черта?

Мэгги облизывает губы.

— Понятия не имею.

Тяжело дыша, Сара прижимается спиной к машине.

— Если вы что-то выиграли за то, что пришли первыми, то я что-то теряю за то, что была последней?

— Нет! — вопит Бретт. — Это нечестно! Они вышли из энд-зоны, а это значит, что я был первым, и если уж кто-то выберется из этого дерьма, то это должен быть я! — Он прижимает телефон к губам и кричит в него как в жестяную кружку на веревочке. — Вы слышите меня? Они покинули зону! Это гребаный штраф!

Сара смотрит на свой телефон, как будто тот вот-вот взорвется у нее в руках.

— Что я теряю? Что я теряю? О боже!

Прежде чем кто-либо успевает дать ей ответ, телефоны Ноя и Мэгги выделывают невероятный трюк, отчего все замолкают. Они начинают звонить.

— Это видеозвонок, — выдыхает Мэгги. — Что мне делать?

— Ответь, — велит Линда, в то время как желудок у нее сжимается.

Ной уже ответил и, спотыкаясь, отходит от группы в черную траву. А то, что происходит в следующие тридцать секунд, — это головокружительный хаос.

— София? София!

За его спиной:

— Джексон! О мой бог, Джексон!

— Ной? — Растерянный женский голос из телефона Ноя звучит по громкой связи, как будто из стеклянной бутылки.

Справа от Линды голос мальчика, маленького и настолько испуганного, что его можно принять за девочку.

— Мэгги, это ты?

Голос Ноя, говорящего по-английски, звучит сдавленно:

— София, кто тебя похитил? Они тебе сделали что-нибудь? Где ты? Ты узнаешь что-нибудь? Что случилось?

Взгляд Линды мечется между ними двумя, самыми юными, и она чувствует подступающую тошноту, которая разрывает ее от неприкрытой зависти. Это она должна была разговаривать с Алиссой и прямо сейчас готова причинить боль любому из них за один-единственный разговор со своей дочерью. Она понимает, что в этом и есть смысл награды: дать им надежду, сломать их добротой, поманив пряником — в конце концов, хорошие собачки получают вкусняшку, — но ей плевать. Она готова на все, чтобы голос Алиссы зазвучал из молчащего телефона, и она видит такое же страдание на лицах Бретта и Сары.

— Я приду, малыш, — твердо произносит Мэгги. — Все будет хорошо!

— Ной, — из телефона слева, — у них оружие. Они пока ничего мне не сделали, но сказали… Они сказали, что убьют меня, если ты… если ты… мне так страшно.

— Никто тебя не убьет! Ты только держись, ладно? Мы поженимся, и все это останется в прошлом…

Мимо проезжает грузовик, еще больше забрызгивая слякотью парковочный карман.

— Извини, — говорит малыш Джексон. — У меня случилась неприятность. Я не думал…

— Джексон, не говори глупостей. Просто делай все, что они говорят, и я приду за тобой, я…

Из телефона слева доносится лепет, восточноевропейское невнятное бормотание.

— София? София, останься со мной! — Звонок прерывается, и Ной еще раз выкрикивает ее имя.

Разговор Мэгги длится еще минуту или две, и им ничего не остается, как стоять и слушать, как плачет маленький мальчик на другом конце света.

— Мэгги, пожалуйста, я хочу домой.

— Я знаю, малыш. Я знаю, и ты очень скоро будешь дома.

— Где мои мама и папа? Я хочу к маме и папе. Пожалуйста, я просто хочу к маме и…

Телефон Мэгги щелкает, замолкает, и темнота возвращается на обочину.

45 Первый игрок

До конца маршрута оставалось больше двухсот миль, а атмосфера в машине накалилась до предела.

Сара сидит впереди из-за боли в ногах, а Ной, Бретт и Мэгги прячутся сзади. Мэгги не в восторге от этого, но плюс по крайней мере в тепле от тел рядом. Пассажиры вымокли, печка в машине не работает, и в отсыревшем салоне холодно. Здесь воняет заплесневелым хлебом или поганками под гниющим деревом, а пружины впиваются ей в бедра.

Они в пути почти час. Напряжение, десятикратно усиленное физическим дискомфортом, становится невыносимым. Мэгги больше не может этого терпеть.

— Слушайте, если кто-нибудь хочет мне что-то сказать, пусть выскажется.

Ей кажется, они не ответят, но к ее удивлению, подает голос Сара.