Игра

— Тьфу, — говорю я, скривившись глядя на себя в зеркало. — Я не знаю. — Поворачиваюсь к нему лицом, пока он прислоняется к двери ванной. — Я нормально выгляжу?

Он поднимает бровь.

— Ты издеваешься?

— Нет, я не издеваюсь, хотя до сих пор не уверена, что это значит.

Он качает головой, подходя ко мне. Изучает мое лицо, недоверчиво моргая, прежде чем убрать волосы с плеч. Мои глаза закрываются, отдаваясь его прикосновениям.

— Это значит, что ты сумасшедшая, если думает, что плохо выглядишь, — говорит он ворчливым голосом. — И что я никогда не буду думать, что ты не иначе, кроме как, красивая.

— Ты знаешь, как говорить правильные вещи, — говорю я, и он оставляет поцелуи на моей шее, заставляя меня дрожать.

— Потому что я с правильной девушкой, — говорит он у моей кожи.

Я сглатываю, пытаясь найти в себе мужество, чтобы ответить.

— Кстати об этом, — мягко говорю я. — Я твоя девушка?

Он делает паузу и отодвигается, наблюдая за мной, брови сведены вместе.

— Ты о чем?

— Я твоя девушка? Хочу сказать, мы ведь на самом деле никогда по настоящему не обсуждали наши отношения, кто мы друг другу, и так…Не хочу быть излишне самоуверенной и считать себя для тебя кем-то большим, чем есть на самом деле. Так что я просто хотела знать, чтобы мне все было понятно, ну понимаешь…что ты чувствуешь по этому поводу.

О боже. Я бессвязно болтающая дурочка.

Он смотрит на меня долгим взглядом, заставляющим меня вздрогнуть. Наконец, говорит:

— Я пригласил тебя поехать со мной в Шотландию. Я купил тебе билет на самолет лишь надеясь, что ты приедешь. Кайла…ты моя девочка. Ты мой прекрасный мир. И я все, кто угодно для тебя, кем ты хочешь, чтоб я был, и знай, что я никогда, ни разу в жизни не чувствовал к кому-то что-то похожее. — Он опускает лицо, глаза фокусируются на моих губах. — Я теряюсь в тебе. Каждый день. И это самое замечательное и самое пугающее чувство в мире. Если быть честным, я начинаю немного сходить с ума от моей привязанности к тебе. Не знаю, буду ли я снова в своем уме.

Иисус. Мое сердце находится вблизи горения. Его слова, как солнце, прогоняют все страшное и темное. Это все, что я хочу услышать.

Я прочищаю горло, пытаясь вести себя спокойно.

— Так я твоя девушка или как?

Он улыбается мне.

— Ты моя девушка. Моя девочка. Моя женщина. И я весь твой.

— Мой мужчина, — говорю я, целуя щетину на его щеке. — Мой зверь. — Я делаю паузу. — Мой сексуальный раб.

— Чертовски верно, — говорит он, прежде чем поцеловать меня таким глубоким поцелуем, что он крадет мое дыхание.

Довольная тем, что выгляжу хорошо, по крайней мере, для него, я хватаю сумочку, и мы уходим в ночь. Лаклан вызывает такси, и всего через десять минут мы на Грассмаркет, направляемся в паб. Этот находится в подвале, хотя внутри много тикового дерева и оранжевые в зеленую клетку сиденья.

Лаклан кивает головой на стол у середины комнаты, где сидят его товарищи по команде. Я узнаю их обоих, несмотря на то, что раньше видела издалека.

— Привет, привет, — говорит один с крючковатым носом и копной темно-рыжих волос. Другой, с оливковой кожей и мрачно красивый, лишь кивает с застенчивой улыбкой.

— Джон, — говорит Лаклан рыжему, а затем кивает на другого. — Тьерри. — Он произносит его имя как «Тиа-ерри», что звучит для меня ужасно по-французски. — Это Кайла.

— Ага, — говорит Тьерри низким голосом, и посмотрите, у него ужасный французский акцент. — Приятно, наконец, с тобой познакомиться. Должно быть, это ты причина того, почему Лаклан был неуклюжим на тренировке.

Лаклан посылаем ему презрительный взгляд, который заставил бы любого другого человека вжаться в кресло, но Тьерри лишь медленно улыбается нам, довольный собой.

— Оу, — говорит Джон, пихая Тьерри локтем в бок. — Тебе лучше следить за своим ртом, приятель, или я расскажу Лаклану все о твоих последних похождениях за прошедшее лето.

— Последних похождениях? — Повторяет явно заинтересованный Лаклан. Он садится напротив и кивает мне, чтоб сделала то же самое. — Что я пропустил?

Тьерри закатывает глаза, но ничего не говорит. Скрещивает руки на широкой груди и смотрит в сторону.

— Слушай сюда, — говорит Джон, наклоняясь вперед с глуповатой ухмылкой. — Я узнал об это лишь несколько минут назад, так что ты не можешь винить меня, что у меня все свежо в памяти, но, оказывается, летом дома в Париже, Тьерри встретил девушку. Она разбила его чертово сердце, хотя, если знать нашего Тьерри, вероятно, это он сломал ее. Всегда играешь жертву, а, Тьерри? На поле и за его пределами.

Лаклан усмехается и посылает мне заговорщический взгляд.

— Тьерри это то, что мы называем бабник, так что даже мысль о том, что кто-то способен разбить ему сердце, почти радостная новость.