Игра

— Ты Лаклан МакГрегор! — кричит она ему с гнусавым английским акцентом, из-за тяжёлых, накладных ресниц ей трудно держать глаза открытыми. — Я видела фотографии твоего члена.

Мои глаза расширяются, кожа незамедлительно пылает. Она что, только что сказал то, что я думаю?

Она недолго смотрит на меня, достаточно, чтобы пройтись взглядом с головы до ног, затем смотрит на Тьерри.

— Я видела и твой член. Оба очень впечатляющие. Кстати, меня зовут Полли. Хотите купить мне выпить?

Я действительно жду, что кто-нибудь объяснит мне. Смотрю на Лаклана с открытым ртом, но он не смотрит на меня. На самом деле, он даже не взглянул на неё. Он смотрит на своё наполовину пустое пиво так, словно хочет разбить бокал об чью-то голову.

Джон тот, кто объясняет мне все.

— Пару лет назад они оба снялись обнаженными для календаря регби, — громко говорит он. — Меня, конечно же, не позвали. Думаю, потому что рыжие лобковые волосы не очень выглядят на фото, даже в черно-белом варианте.

Так регби календарь с обнаженными игроками существует. Когда Нил и даже Амара упоминали о нем, я думала это шутка. Полагаю, это не так.

И тут я немного успокаиваюсь. Если она видела его член на календаре, тогда, вероятно, все его видели, и я ничего не могу с этим поделать, кроме как гордится, что этот член принадлежит мне.

И хоть мне и не нравится, что эта сучка прикасается к моему мужчине, я не собираюсь что-то говорить или делать. Не поймите меня неправильно, дома в Сан-Франциско у меня нет проблем с тем, чтобы высказать что-то кому-то. Помню, как однажды я влезла, когда какая-то цыпочка угрожала избить Стефани из-за какого-то парня, даже не помню кто это был. Мне пришлось превратиться в сумасшедшую азиаточку, и, к счастью, большего не понадобилось. Но мне кажется, что с шотландскими или английскими девушками, такими как эти, справится не так уж легко. Так что я продолжаю держать рот на замке и игнорировать происходящее.

Пока это становится невозможно игнорировать.

Потому что теперь эта расфуфыренная шлюшка стоит позади Лаклана и пробегается своими руками вниз по его руками, шепча ему что-то на ухо.

— Эм, прости, Полли, так ведь? — говорю я, поднимая палец вверх. — Не думаю, что ты хочешь это делать.

Она смотрит на меня с одним закрытым глазом. Она похожа на вдрызг пьяную проститку.

— Не лезь не в своё дело, — невнятно говорит она.

Теперь я смотрю на Лаклана, задаваясь вопросом, почему он не двигается, не реагирует. Я даже не знаю, в курсе ли он, что происходит, такое впечатление, что он словно в трансе, и это мне совсем не помогает.

Отлично. Я сама могу о себе позаботиться. Я наклоняюсь и кладу руку ей на плечо. Оно липкое и холодное.

— Полли, не уверена, что ты поняла, но это мой парень, а значит он мое дело. Теперь, будь так добра, убери свои руки, здесь масса свободных мужчин, которые, я уверена, с радостью проведут ночь с такой, как ты.

Она ухмыляется.

— О, отвали, ты, лярва.

Моя голова откидываешься назад. Я даже не знаю, что значит «лярва», но, предполагаю, ничего хорошего. Я готова посмотреть на Джона и Тьерри в поисках поддержки, раз уж Лаклан впал в ступор, когда внезапно над нашим столом нависает тень.

— Что здесь, мать вашу, происходит, а? — гремит голос, и я смотрю вверх, чтобы увидеть большого верзилу с лысой головой и глазами бусинками, стоящего за своей лярва-цыпочкой. Он смотрит на девушку и как она повисла на Лаклане, в глазах у него словно лазерные лучи и он пытается прожечь дыру в них обоих.

— Эй! — кричит парень, хватая девушку за руку и оттаскивая от Лаклана. — Какого хрена ты делаешь с моей девушкой, ты мудак?

Я вздрагиваю. О нет. О нет.

Зря ты это сказал, приятель.

Я замираю на стуле, внимательно наблюдая за Лакланом, дыхание стучит у меня в горле. Я чувствую, что Тьерри и Джон делают то же самое. На самом деле, весь бар, кажется, затих, хотя может это лишь мое воображение. Все словно замерли, затаив дыхание.

Лаклан не оборачивается, лишь наклоняет голову, словно, наконец, слушает. У него этот взгляд как у бешеной собаки, словно вулкан вот-вот взорвется. Плечи и шея напряжены, будто кто-то задел его, зайдя так далеко, и он готов взорваться.

— Что? — говорит Лаклан, голос настолько жёсткий и низкий, что я едва его слышу.

— Ты гребаный глухой? — говорит парень, наклоняясь ближе так, что практически кричит Лаклану в ухо. — Я сказал, держись, бл*дь, подальше от моей девушки, педрила.

Лаклан медленно сглатывает. Я наблюдаю, как его кулаки сжимаются так сильно, что кожа белеет. Глаза зловещие, зрачки становятся крошечными, значит безжалостными. Мне очень хочется схватить его и увести отсюда. Мне следовало сделать это давным-давно.

И парень не отступает. Может у него и есть мышцы, но он чертов идиот. Вместо этого он улыбается Лаклану, показывая уродливые зубы.