Игра

(она встаёт и начинает собирать листы бумаги со стола и с пола, некоторые коротко изучая, откладывая один или два, идёт к камину, читает из одного листка медленно и внимательно)

«Если твой правый глаз оскорбит тебя, вырви его, если твоя правая рука оскорбит тебя, отсеки её и отбрось от себя, ибо лучше быть с одним глазом...» да, да... «ибо лучше, если погибнут твои члены, чем всё тело будет брошено в адский огонь»...

(комкает листок и бросает в огонь)

Как же это верно. Отсеки оскорбляющую часть, чтобы спасти... спасти что? Что остаётся спасать, когда все части оскорбляют? Ничего. Нечего спасать, нечего удерживать, ничто не лучше не хуже. Так в чём же смысл? Нет в этом смысла, я знала это с самого первого мгновенья, когда это всё началось... Я уже мертва. Я продолжаю думать, что должна чем-то стать, но на самом деле я становлюсь ничем... да, через многое нужно пройти, чтобы стать ничем.

(возвращается к ноутбуку, садится и начинает печатать, говоря вслух)

Письмо девяносто, ээ... три. Я сумасшедшая? Интересно. Я знаю, что нет, но это ничего не значит. Ничего страшного, если я сумасшедшая, мне всё равно... на самом деле это даже утешает. Я бы могла завернуться в сумасшествие как в тёплое одеяло. Я определённо много говорю сама с собой, но это не кажется безумным. Это кажется естественным и необходимым, как будто если я не буду говорить, я взорвусь... Возможно, именно так видят сумасшедшие люди... может, они видят вещи так, как никто больше не видит, и они должны рассказать об этом кому-нибудь, но могут говорить только сами с собой. Только они сами себя понимают... Так же и со мной? Я определённо вижу вещи... намного иначе, чем все остальные, кроме тебя, и я вероятно, придумала тебя... и да, это звучит довольно безумно. Если бы кто-нибудь наблюдал бы за мной сейчас, он определённо подумал бы, что я сумасшедшая – что бы это было? шизофрения? одержимость? неуравновешенность? – я имею в виду, что сейчас я плачу и кричу, потом пишу, потом блюю, потом спокойна и нормальна, а потом всё начинается снова... и снова, и снова, день за днём, уже много месяцев! И конца этому не видно. Это должно быть сумасшествием... и самое смешное, в довершение всего, вот последний гвоздь в гроб моего сумасшествия: я абсолютно, категорически уверена, что я в здравом уме, а безумны все остальные! И это всегда останется со мной. Я не могу даже это отрицать. Было бы довольно смешно, если бы это не было так ужасно нелепо. Отправить!

(секунду она стоит, уставившись на экран, затем поднимает беспорядочную кучу листов и медленно идёт к камину)

А что, если я и правда сумасшедшая?

(говорит короткими всплесками, просматривая страницы)

Сумасшествие это ничего. Не так уж и плохо. Есть плохие стороны. Есть хорошие. Сумасшедшая жизнь. Сумасшедшая я. Жить на улице. Люди живут. Иметь собственную тележку из супермаркета. Это можно устроить. Стать наркоманкой, шлюхой, кем угодно. Не важно. Важно только это. Больше ничего. Есть только это. Что бы там ни было. Я могу идти дальше. Что бы там ни было.

(бросает несколько страниц в огонь)

Я говорю, что могу идти дальше, но это только пустая болтовня капитана болельщиков.

(энергично)

Ура, ура, давай, девчонка!

(снова нормально)

Пытаюсь состроить рабочую гримасу, убеждая себя, что это можно сделать вслепую, но как только я открываю глаза, я понимаю, что это невозможно. Но всё же, я должна продолжать идти... не останавливаясь, не оборачиваясь, не надеясь выйти отсюда живой... никакой надежды нет. Была жизнь... девочка, личность, дочь, сестра, гражданка. У меня были дела, друзья, карьера... всё ушло... планы, выйти за муж, влюбиться, стать матерью... ничего нет. Мне всего этого не хватает?

(останавливается в раздумьи)

Нет. Нет больше той, которой чего-то не хватает. Эта часть исчезла.

(она возвращается к столу, на принтере лежит стопка страниц, похожая на рукопись, в дюйм толщиной, она пролистывает её, задерживаясь там и сям, качая головой с отвращением)

Мой манифест. Не бывает сумасшедших без хорошего бессвязного манифеста, объясняющего, почему весь мир безумен, одна я нормальна.

(бредёт обратно к камину, читая на ходу, бросает сразу по нескольку страниц в огонь)