Игра

— Фред, как ты узнал, что они поссорились? — Мальчик стоял и смотрел на свою башню. — Ладно, Фред. Я понимаю, об этом трудно говорить. Ты храбрый.

Фред быстро помотал головой.

— Не спеши отвечать, детка.

Он помотал головой еще раз.

Мэтерс переглянулась с Блум, словно желая спросить: «Сделаем перерыв?»

Блум уже собиралась согласно кивнуть, когда Фред вдруг заговорил так быстро, что порой слова звучали невнятно:

— Я не храбрый. Папа кричал — беги. Я схватил Джулию. Не знал, куда идти. Побежал. Держал Джулию за руку. Она упала, я тащил ее по ступенькам. Спрятался за кровать. А Джулию спрятал за свою спину. Потом пришла мама. — Он впервые взглянул на Мэтерс. — Потом пришла мама.

— Все хорошо, Фред. Здесь, с нами, ты в безопасности. Все хорошо, — заверила Мэтерс.

Фред перевел взгляд на свою башню.

— Потом пришла мама — и?.. — мягко напомнила Мэтерс.

Фред молчал, мучительная пауза затягивалась.

— Я боялся, — наконец прошептал он.

— Чего, Фред?

Глаза мальчика наполнились слезами.

— Мама била папу.

О нет. Неужели убийство стало последним заданием в какой-то безумной игре? Но кто мог додуматься до такого? Кто согласился участвовать? Значит, это расследование оказалось им с Джеймсоном не по зубам. Они разбирались с этим преступлением после того, как оно произошло. Они его не предотвратили.

Мэтерс с трудом сглотнула и накрыла рукой ладошку мальчика.

— Ты видел, как мама била твоего папу?

Мальчик кивнул:

— Я боялся.

Мэтерс перевела взгляд на Блум, но продолжала поглаживать руку мальчика.

— Я плакал, — добавил Фред.

— Это ничего. Многие люди плачут, когда им страшно, дорогой. Ты вел себя очень храбро.

Фред оглянулся на сестру. Джулия по-прежнему играла в конструктор, будто и не замечая, что на расстоянии меньше метра от нее ведется разговор.

— Я не храбрый, — снова сказал Фред.

— Ты очень храбрый потому, что рассказал мне, Фред. Очень.

Фред расплакался, давясь всхлипами и не сводя глаз с сестры.

— Можно мне спросить? — обратилась Блум к Мэтерс, потом повернулась к Фреду: — Фред, почему ты считаешь, что ты не храбрый? — Мальчик перевел на нее взгляд. — Ты ведь увел сестру и закрыл ее собой. Разве это не храбрость?

Фред помотал головой.

— Почему же нет?

— Потому что… — Он бросил взгляд на сестру. — Потому что я заплакал. — Его голос дрогнул, дыхание перехватило.

— Пока достаточно, — вмешалась Мэтерс тоном, явно предназначенным для Блум.

Не реагируя на нее, Блум смотрела, как мальчик, в свою очередь, смотрит на сестру.

— А что сделала Джулия?

Широко открытыми глазами мальчик уставился на Блум.

— Она замахала на маму Тигрой, — сказал он.

— Тигрой?

Фред кивнул.

Блум дотянулась до маленькой мягкой игрушки — тигренка в платьице.

— Можешь показать мне, что сделала Джулия?

Мальчик взял у нее тигренка и выставил перед собой, носом к Блум.

— Гр-р-р! — зарычал он, потрясая игрушкой.

— Ты считаешь, что Джулия поступила храбро?

— Да, — Фред потупился, уставился на свои ноги. — Потому что… мама остановилась.

У Блум сжалось сердце.

— Остановилась? А что она делала до этого, Фред?

Мальчик поднял голову.

— Догоняла нас.

— Ты думаешь, твоя мама гналась за вами? — уточнила Мэтерс.

Блум продолжала свои расспросы:

— А когда Джулия замахала на маму Тигрой, мама перестала гнаться за вами?

— Да.

Блум посмотрела, как Джулия строит свою оранжевую башню на краю зеленого ковра. Девочка была маленькой для своих шести лет, с ангельским личиком и двумя косичками медового оттенка. Блум невольно вспомнилось, как похожая на эльфа Серафина Уокер отбивалась от предполагаемого насильника. Она снова посмотрела на Фреда:

— И что потом сделала твоя мама?

Фред посмотрел на Джулию:

— Она сказала: «Ну, удачи!»

Инспектор Мэтерс нахмурилась, глядя на Блум. Но та ужаснулась: кажется, она поняла, что имела в виду Фэй. Требовалось только проверить одну деталь.

— Фред?.. — Она дождалась, когда мальчик посмотрит ей в глаза. — Когда твоя мама сказала это, она говорила с вами обоими или только с Джулией?

— Только с Джулией, — не задумываясь, ответил он.

— Что скажете? — спросила инспектор Мэтерс, пока они стояли в маленькой кухне и ждали, когда закипит чайник. — Маловероятно, чтобы ребенок выдумал настолько мрачную историю, верно? Похоже, Фэй Грэм прикончила мужа на глазах у своих детей.

Блум налила в свою чашку кипятка.

— Она наверняка сошла с ума. Игра тут ни при чем, — продолжала Мэтерс.

А может, ей просто плевать, мысленно возразила Блум, но решила оставить это предположение при себе. Ей хотелось сначала убедиться, а потом высказывать его. Обсудить с Джеймсоном, рассмотреть всесторонне, потому что, если она права, эта игра гораздо страшнее, чем они опасались.

— Игра началась с брошенного вызова, — заговорила она, считая, что должна хоть что-нибудь объяснить Мэтерс. — На открытке было сказано: «Слабо сыграть?», а игра могла представлять собой цепочку заданий, кульминация которых — убийство. Если сложность и жестокость заданий с каждым разом возрастала, то, вполне возможно, участник переставал осознавать реальность происходящего, терял чувствительность к ней.