Игра Анук

Предводитель этого отряда казался ещё страшнее остальных, хотя и не носил оружия. Этот рыцарь был полностью закован в чёрные доспехи. Доспехи его свиты сверкали на солнце, но его доспехи были так черны, как будто солнце не осмеливалось их касаться. Никогда Анук не видела ничего чернее. Он и без оружия был опаснейшим из этого отряда, это точно. Анук молча глядела на него, чувствуя, как липкий холодный страх ползёт по её телу. Так вода поднимается в колодце. И ещё Анук почти физически ощущала их ярость. Эти рыцари и их предводитель рубили лес с таким жестоким хладнокровием, как будто это было тело противника. Анук захотелось плакать от жалости. На мгновение чёрный латник поднял голову, как будто почувствовал чьи-то взгляды сверху. Потом его отряд вошёл в густую тень елей и исчез.

Анук сжала кулаки.

– Тёмный Принц, – прошептала она.

Она сама не знала, отчего она так уверена, что только что видела своего противника. Просто чувствовала, что это он. Она долго смотрела ему вслед, хотя того уже не было видно. Что-то с ним не так. Только вот что?

– Он и его свита только что выросли, – проговорил Ки, столь же возмущённый жестокостью латников.

– Точно! – вырвалось у Анук.

Вот что её смущало, вот что не так! Пан утверждал, что Тёмный Принц – пустяковый противник. Анук рассчитывала, что легко победит в игре. Но, судя по всему, Пан недооценил этого врага. Чёрный рыцарь на шаг её опережал. И Анук стало страшно не только за себя и Пана, она испугалась, что навсегда потеряет Майю.

– Пойдём! – резко скомандовал Ки. – Надо спасти твоего друга. А потом догнать и обогнать Тёмного Принца.

И он стремительно повлёк её под кроны деревьев.

«Думай о Пане», – уговаривала себя Анук, но думала о страшных рыцарях и об исчезнувшей сестрёнке. А вокруг быстро стемнело, как будто в совином царстве и днём царила ночь.

– Они в темноте лучше видят, – объяснил Ки.

Анук боялась лишний раз слово сказать. Только прислушивалась, напряжённая, как натянутая струна. Ветер пробегал по листьям. И девочке будто слышался стон раненых. Больше ничего. Это место, кажется, не терпело лишних звуков. С каждым шагом становилось всё темнее. Пока не стало так черно, как будто они ослепли.

Ки ухватил спутницу за руку. Анук оставалось надеяться, что у листовиков зрение, как у кошек. Когда вокруг стало темно и тихо, Анук готова была отчаяться. Как они спасут Пана? Они никогда не найдут ни сов, ни шимпанзе. Они с принцем заплутают во мгле и рухнут с ветки на землю.

Ки остановился.

– Что? – шепнула Анук.

В этом мраке и мёртвой тишине всё звучало глухо, как будто звук не мог пробиться сквозь это гробовое молчание.

– Совы, – отозвался принц-листовик.

Анук вглядывалась во тьму. Напрасно. Вдруг мрак пронзили сотни белых точек. Как белые холодные цветы в чёрной траве. Что это? И тут Анук догадалась.

– Совиные глаза, – дрожащим голосом сообщил Ки.

Анук застыла на месте как каменная, уставившись на стену из горящих глаз. Эти совы – вдруг они сейчас обрушатся на неё и листовика? Но нет, сотни глаз просто рассматривали их. Ни один клюв не целился впиться в их плоть. Никто не собирался вцепиться в них когтями.

– Кто осмелился вступить в королевство сов? – надменно осведомился чей-то скрипучий голос.

– Скажи им, кто ты. – Невидимый, как дух, Ки подтолкнул Анук локтем.

– Это я… Анук… то есть…

Мысли путались от страха под взглядом этих сотен глаз.

– Благородные совы, – отозвался Ки, – перед вами – великий новый игрок. Её имя Анук. – У принца вышло не лучше, чем у неё. – А я – её верный спутник Ки, принц листовиков, жених достопочтенной Ксилем, принцессы народа корневиков.

– Чего вы хотите? – почти так же надменно и холодно произнесла сова.

– Она… – начал было Ки, но Анук остановила его и выступила вперёд.

– Я ищу моего друга. Моего проводника.

Голос у неё дрожал, но Анук заставила себя успокоиться. До сих пор её никто не съел. Даже совы. Значит, есть надежда, что и прямо сейчас не съедят.

– Он шимпанзе… – Как он там сам себя назвал? – Пан Гоминид. Он помогает мне в игре. В игре Анук.

Ох, надо дух перевести.

– Ты рискуешь ради него своей жизнью? А ты, листовик, рискуешь своей жизнью ради неё?

– Мы все играем в одну игру, разве нет? Каждый по-своему, как умеет. По моему скромному разумению, риск неизбежен, – отозвался Ки. – Кто не рискует, не выигрывает.

– Или проигрывает всё, – возразил другой голос, старше, мудрее. – Ради чего ты играешь, игрок?

– Ради моей сестры, – отвечала Анук, коротко замявшись.

От страха язык еле двигался. Она сейчас такая маленькая и жалкая, как ещё никогда в жизни. И всё, чем она может защищаться, – лишь слова. Честные слова. Надо просто говорить правду.

– Мне нужен Пан, чтобы спасти сестру. И ещё я должна спасти Пана, потому что он мой друг.

Молчание. Совиные глаза пялились на Анук, как на суде. Съедят – не съедят? Может, они и Пана-то давно съели. Или он вообще не здесь.

Глаза разом закрылись, как по сигналу. Снова кромешная тьма.

– Пожалуйста! – отчаянно крикнула Анук в непроглядный мрак. – Я должна найти Пана. Пожалуйста! Меня слышит кто-нибудь?