ИГРА ДРАКОНОВ (СИ)

— Как Хранитель Севера, с этой минуты я беру на себя командование Ночным Дозором. Я объявляю, что с этой минуты каждый, кто может держать в руках оружие, становится братом Ночного Дозора. И будет им до тех пор, пока последний Белый Ходок не обратится в пыль и последний вихт не будет сожжен, или пока смерть не окончит его дозор. Отныне нет больше воинов Белморов, или Ланнистеров, или Старков. Есть только Ночной Дозор. На колени все, и повторяйте за мной слова клятвы! Тот, кто откажется, будет казнен мной на месте, как он, — Джон указал мечом на тело Белмора. — Наказание за дезертирство — смерть! Здесь и сейчас ваша жизнь начинается заново! Не ради королей или великих домов! Ради всех живых и самой жизни!

В его взгляде, в его лице была такая беспримерная, неумолимая решимость, что никто не посмел усомниться или ослушаться. Джейме Ланнистер, его люди, люди лорда Белмора, даже Бронн и Давос Сиворт — все медленно опустились на колени. В тишине, повисшей во дворе заброшенной таверны, загремел голос Лорда-Командующего:

— Я меч во тьме! Я дозорный на Стене!

— Я щит, который охраняет царство людей! — повторил нестройный хор.

— Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору, в эту ночь и во все грядущие!

В дверях таверны стояли Дейнерис и Тирион.

— Кажется, я начинаю понимать, как бастард из Винтерфелла стал королем Севера, — вполголоса сказал Тирион королеве.

Когда клятва была произнесена, Джон вскочил на лошадь лорда Белмора и крикнул:

— А теперь по коням, братья! Мертвые не будут ждать!

Крупные снежинки падали на головы воинов Ночного Дозора.

Мелисандра без стука зашла в крохотную каморку, в которой поместили Вариса. Молча села рядом с ним.

— Воля Владыки света бывает причудлива, правда, мой дорогой Паук? Когда мы расставались на Драконьем Камне, можно ли было вообразить такую встречу?

Варис удивился, услышав, как она это сказала. В ее голосе не было ни торжества, ни насмешки, только огромная усталость.

— Скажите, миледи, как Вам удается столь быстро входить в доверие к власть предержащим?

— Вам я никак не смогу это объяснить, Варис. Вы евнух. Вы не поймете, что испытывают люди со мной в постели.

—Дейнерис тоже?

— О, малышка Дейнерис очень горяча! — засмеялась Мелисандра. — Хотя нет, Варис, я смогу Вам объяснить. Со мной в постели они испытывают то же, что испытывали Вы, мой дорогой Паук, когда поднимались по лестнице власти. Переступали с одной ступеньки на другую, уничтожали ваших врагов, выигрывали хитроумные партии. Помните это сладостное наслаждение? Плотская любовь может приносить такое же удовольствие, поверьте.

— Я много об этом слышал, миледи. Еще наблюдал, как страсть губит самых сильных и ярких, губит вернее валирийского меча или сильнейшего яда.

— Это правда. Как правда и то, что без страсти не подняться на самый верх. Без страсти можно плести сети, в которые будут попадать молодые и сильные. Но оказаться можно только у трона, а не на нем.

— Не стану спорить. Я действительно никогда не хотел подняться на трон…

— А Станнис хотел. Он вожделел трон. И Дейнерис, и Эурон. Дорогой Паук, вы знаете не хуже меня, что власть — это отрава, от которой нет противоядия. Болезнь, хуже чем серая хворь. Тот, кто раз попробовал ее — заражен навсегда. Когда я говорила им об Обещанном принце, который поведет войско людей на последнюю битву, каждый из них слышал только отдельные слова. “Принц”, или “поведет войско людей”… — грустная улыбка мелькнула на лице Мелисандры. — Эти слова льстят больным властью. Им кажется, что Владыка Света избрал их, чтобы вознести над другими правителями… Они радуются своей избранности, как дети новой игрушке… Но Владыке не интересны игры престолов…

— Миледи, Вы говорите странные вещи. В ваших словах можно услышать некоторую угрозу… Не опасаетесь, что я могу передать их Его Величеству, например? — Варис терялся в догадках, пытаясь понять цель ее визита.

— Нет, Варис. — она тяжело вздохнула. — Вы не передадите мои слова Эурону Грейджою.

— Отчего же? Не думаю, что открою Вам большой секрет, миледи, если признаюсь, что вы мне совсем не симпатичны.