Игра души

Увидев имя Эллисон на Библии из кабинета преподобного Грэхема, Миллер не знал, что думать. Он несколько раз перечитал ее имя, чтобы удостовериться, что ему не показалось и это не было злой шуткой подсознания. Вопросы возникали один за другим, и Бен стал сомневаться во всем, что видел перед собой. Могла ли эта Библия быть той самой, что пропала из комнаты Эллисон вместе с распятием? Как она оказалась у преподобного? Что означали все эти подчеркнутые места? Агент задавал себе все новые и новые вопросы, и каждый превращался в смертельный дротик, от которого над преподобным все сильнее сгущались тучи.

Миллер поразмыслил над тем, что ему теперь делать. Его находка могла послужить лишь косвенной уликой, и он это понимал. Можно придумать тысячи различных способов, какими эта Библия могла оказаться в кабинете преподобного. В конце концов, это могла быть какая-то другая Эллисон Эрнандес с точно таким же почерком, хотя звучало это более чем надуманно, так как в школе была лишь одна ученица, носившая это имя.

Миллер перелистывал страницы вперед и назад, пытаясь разобрать что-нибудь из пометок или подчеркнутых стихов, которые усеивали всю книгу. Он хотел найти то, что подсказало бы ему, что тревожило Эллисон, какие места показались ей важными. Он остановился на первом подчеркнутом отрывке и, прочитав его, понял, что все было куда более мрачно, чем он мог подумать. Это был фрагмент из Книги Царств, в главе шесть синим цветом были подчеркнуты стихи двадцать восемь и двадцать девять:

И сказал ей царь: что тебе? И сказала она: «Эта женщина говорила мне: “Отдай своего сына, съедим его сегодня, а сына моего съедим завтра”. И сварили мы моего сына, и съели его. И я сказала ей на другой день: “Отдай же твоего сына, и съедим его”. Но она спрятала своего сына».

Миллер не был знаком с Библией. В его представлении это был сборник текстов, написанных во славу Бога, в которого он уже не верил. Его самым близким соприкосновением с религией стали мессы за упокоение души его сына, когда Дэниела официально признали умершим несмотря на то, что тело так и не нашли. Бен с болью смотрел, как священнослужитель, которого нашла Лиза, молился перед пустой могилой, прося Бога о том, чтобы тот взял душу от несуществующего тела, и его слова казались ему фальшивыми как никогда.

Миллер перевернул еще несколько страниц, пока не наткнулся на следующий выделенный фрагмент. Услышав приближающиеся шаги в коридоре, он быстро прочитал его.

Не попусти, чтоб она была, как мертворожденный младенец, у которого, когда он выходит из чрева матери своей, истлела уже половина тела.

Отрывок из Книги Чисел. Агент не знал, стоит ли ему забрать Библию или оставить ее на месте, поэтому постарался запомнить номера помеченных глав и стихов. С фрагментом о мертворожденном полуистлевшем ребенке трудностей не возникло: 12:12. Эти два числа будто приглашали его на танец. Затем Бен нашел еще один подчеркнутый отрывок, в Книге Апокалипсиса, глава двенадцать:

Дракон сей стал перед женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца.

Вдруг на пороге появилась фигура преподобного и послышался его громкий серьезный голос:

– Вам никогда не говорили, что копаться в чужих вещах нехорошо, агент? Особенно если у вас нет ордера на обыск.

Миллер оторвал глаза от страниц и прежде, чем ответить, посмотрел на преподобного, ожидая, что тот продолжит. Ему нужна была от него хоть какая-то информация. В голове крутилось слишком много неразрешенных вопросов, и все они ждали, что агент найдет связующее звено между частями этой головоломки, которая рассыпалась перед ним как разрозненный пазл веры, потерь и отчаяния.

– То, что мы чтим законы и заповеди Господа, не значит, что мы не знаем гражданские законы и права. Однако не беспокойтесь. Я закрою глаза на вашу дерзость. Я понимаю, вами руководит желание узнать, что случилось с Эллисон… И Джиной. Надеюсь, вам это удастся.

– Вы абсолютно правы, преподобный. Я не слишком религиозный человек и никогда не обращал должного внимания на то, о чем говорится в Писании. Я просто хотел взглянуть.

– И как вам кажется, о чем говорится в Писании, агент Миллер?

– Не знаю. О смерти и несправедливости. О полуистлевших младенцах и матерях, пожирающих своих детей из-за голода. Не могу сказать, что это мир, в котором хотелось бы появиться на свет.

– Но это наш мир. Тот, в котором живем все мы. В нем есть несправедливость, боль и смерть. Но Бог пришел спасти нас от этих страданий.