Игра души

– То, чему мы пытаемся научить наших учеников, – одно, а то, что они делают вне занятий, – совсем другое. Меня это беспокоит. Дьявол всегда нашептывает тебе на ухо, когда ты один. Поэтому мы приняли решение обязать таких учеников, как Эллисон, работать над школьными заданиями в группах с, так сказать, самыми популярными ребятами.

– И когда это было?

– Должно быть… Уже три недели как.

– Кто входит в эту группу? Вы можете назвать имена учеников?

– Ну… Не то чтобы это был какой-то официальный список. Это скорее… Не знаю, как объяснить… Мальчики и девочки, которые пользуются большей популярностью, чем остальные. Знаете, так происходит во всех учебных заведениях. Наша цель состоит в том, чтобы самые уязвимые обучающиеся были пригреты самыми… уважаемыми. Таким образом, создаются связи, которые выходят за рамки… грязных денег.

– Кто конкретно?

– Ну, например, среди них были Дебора, Джеймс, Итан, Артур…

– Итан Пебблз? Брат Джины?

Преподобный кивнул. Миллер нащупал связующее звено между двумя случаями, хотя оно и оставалось пока очень туманным.

– И о чем вы говорили во второй раз? Вы сказали, она приходила к вам не единожды.

– Видите ли, агент… Мне непросто вам это говорить. Но думаю, вы должны знать все.

– Что вы имеете в виду?

– Эллисон… Она пришла ко мне и призналась… Что была беременна.

Глава 26

Нью-Йорк

25 апреля 2011

Днем ранее

Джим Шмоер

Любовь – единственное, что связывает тебя с самым дорогим.

Профессор Шмоер всю ночь не мог уснуть, думая о том, как разворачивались события вокруг Мирен. Как бы он ни старался разгадать ее, как бы ни пытался понять ее чувства и заглянуть внутрь ее души, его лишь сильнее мучили сомнения, как ему следовало вести себя с ней. Это было странное для него чувство: он всегда умел обращаться с женщинами, не прикладывая особых усилий, добивался их симпатии и понимал, что им было нужно. Он обладал природным очарованием и врожденным чутьем – этим качествам он был обязан тому, что вырос с двумя старшими сестрами-двойняшками, которые всегда защищали и баловали его как всеобщего любимца. И Джим действительно им был. Его отец, Уильям Шмоер, погиб на войне во Вьетнаме в 1967 году, когда Джиму было всего четыре года. После его смерти мальчик стал единственным мужчиной в семье, в которой разница полов существовала только в очереди в ванную. Сестры стали для Джима лучшими наставницами в деле обращения с женщинами. На протяжении многих лет двойняшки рассказывали брату о своих переживаниях, делились с ним своими первыми секретами, а когда ему было двенадцать, научили его расстегивать лифчик, в который клали лимоны.

Но Мирен была другой. Она была такой закрытой и спонтанной, такой таинственной… Вернувшись домой той ночью, Джим упал на кровать и стал напряженно думать о бесах, которые прятались где-то глубоко в ее голове. Только звонок будильника отвлек его от этой неразрешимой тайны. Часы показывали восемь утра, и профессор понял, что уже опаздывает в университет.

Он принял душ, собрался и всю первую половину дня провел на занятиях, погружая студентов в тонкости свободной прессы и объясняя, как жизненно необходима она для демократии. Однако, рассказывая все это, Джим не прекращал думать о глазах Мирен, о том, как она смотрела на него, лежа на кровати в мотеле «New Life». Он ощущал запах ее губ и кожи. Думал о несравненном аромате, наполнявшем его во время поцелуя: нежное сочетание соленой воды, ванили и алоэ. Может, это был ее шампунь или духи, нанесенные куда-то на шею.

Внутри у Джима что-то сжималось от мысли о ней и о том, что значило снова почувствовать себя живым. В последние годы он с головой погрузился в занятия в Колумбийском университете и запись подкаста. В своих выпусках Джим рассказывал о текущих событиях, собственных расследованиях и новостях, появлявшихся на радаре его внимания. Так он мог постоянно чем-то занимать свой мозг, чтобы не замечать, какой все более пустой и потрепанной становилась его жизнь.

Жена ушла от него в 1996 году, когда их дочери Оливии было два года. Сначала он думал, что это ненадолго, что это лишь временная размолвка, вызванная его случайным приключением с коллегой по редакции в газете «Геральд», где он тогда работал. Джим раскаялся, просил прощения и обещал, что навсегда порвет с ней. Однако в тот день, когда Кэрол, его бывшая жена, вернулась домой с Оливией на руках, он пошел на повышение, из-за чего был вынужден работать в одной команде со своей любовницей. Несмотря на то, что Джим никогда больше не изменял жене, Кэрол не смогла жить с ощущением того, что каждый раз, уходя из дома, ее муж работал, выполнял проекты, писал статьи и флиртовал с женщиной, с которой спал. Два месяца спустя, после ссоры, разразившейся на почве расцветшего в их отношениях недоверия, Кэрол собрала вещи и уехала к матери вместе с маленькой Оливией. Тогда девочка еще не понимала, что стала невинной жертвой разрушенного семейного очага, увядшего от того, что влюбленный в правду журналист слишком часто поливал его своей ложью.