Игра Джералда

Джесси вытянула руку вперед, так чтобы цепь наручника легла на запястье. А потом, пока руку опять не свело судорогой, резко рванула вниз. Со всей силы, которая еще оставалась. Дикая боль пронзила руку, когда браслет врезался в живое мясо между запястьем и серединой ладони, перед глазами поплыли алые круги. Вся содранная кожа собралась там сморщенным валиком, проходившим по диагонали от основания мизинца до основания большого пальца. На мгновение эта окровавленная масса задержала браслет, а потом закатилась под стальное кольцо с тихим влажным хлюпом. Теперь оставался только костяной выступ под большим пальцем. Джесси потянула сильнее, но браслет не сдвигался. Он снова застрял.

Ну вот и все, – обреченно подумала она. – Всем спасибо, все свободны.

А потом, когда Джесси уже собиралась расслабить руку и сдаться, браслет проскользнул мимо косточки, которая так упорно и долго не давала ему сниматься, прошелся по кончикам пальцев и звякнул о деревянный столбик кровати. Все это случилось так быстро, что Джесси не сразу сообразила, что это все-таки произошло. Ее рука уже была мало похожа на нормальную человеческую руку, но это была ее рука, и она освободилась.

Освободилась.

Джесси перевела взгляд с пустого окровавленного наручника на свою изуродованную руку, и только тогда до нее начало доходить, что у нее все-таки получилось. Похоже на птичку, которая попала в фабричный станок и выбралась с другого конца, – подумала она. – Но зато на мне больше нет наручника. Его действительно нет.

– Даже не верится, – прохрипела она. – На самом деле не верится. Мать моя женщина…

Не отвлекайся, Джесси. Тебе надо спешить.

Она испуганно вздрогнула, как человек, которого неожиданно разбудили. Надо спешить? Да, конечно. Она не знала, сколько она потеряла крови – наверное, целую пинту, если судить по пропитанному кровью матрасу и по алым струйкам, которые продолжали стекать вниз с полки, – но зато она знала, что если не остановить кровь сейчас же, она просто-напросто потеряет сознание, а путь от обморока до смерти будет уже недолгим. Как говорится, всего один шаг.

Ну уж нет, не дождетесь, – подумала Джесси. Это снова был твердый и непреклонный голос, только теперь это был ее  голос, а не какой-то там посторонний. И Джесси было приятно это осознавать. – Я пережила такие страсти вовсе не для того, чтобы хлопнуться в обморок и умереть. Я не читала контракт, но я почему-то уверена, что такого пункта в моем договоре нет.

Ладно, но твои ноги…

Джесси вовсе не нуждалась в этом напоминании. Она больше суток провалялась на этой кровати, и хотя постоянно разминала ноги, насколько это было вообще возможно в ее положении, ей все же не стоило полагаться на них сейчас. Во всяком случае, в первое время. Вполне вероятно, что как только она попробует встать, у нее будут судороги или ноги просто подкосятся. Или и то, и другое вместе. Но кто предостережен, тот вооружен… кажется, так говорится. За свою жизнь Джесси вдоволь наслушалась подобных полезных советов (советов, которые исходили от неких таинственных мудрецов, обозначаемых местоимением «все» в сочетании «все говорят»), но ничто из того, что она видела по телевизору или читала в популярных журналах типа «Ридерз дайджест», не подготовило ее к тому, что она только что сделала. Она дошла до всего сама. Однако ей следует быть осторожной. Опять же, как говорится, лучше не зарываться.

Джесси перевернулась на левый бок. Изуродованная правая рука безжизненно волочилась за ней, как хвост воздушного змея или ржавая выхлопная труба старенького автомобиля. Джесси почти не чувствовала руки, и только страшная рана на тыльной стороне ладони – там, где кожа свернулась, обнажив сухожилия, – горела огнем. Боль была адской, и хуже всего было мерзкое ощущение, что правая рука сейчас просто-напросто отомрет, но, несмотря ни на что, Джесси была преисполнена торжествующей радости пополам с надеждой. Как здорово было осознавать, что теперь она может перекатиться набок и никакие наручники ей уже не помешают. Очередная судорога скрутила мышцы внизу живота, но Джесси не обратила на нее внимания. Она назвала свое состояние радостью?! Нет. Радость – это еще мягко сказано. Это была эйфория. Беспредельный восторг…

Джесси! Там край кровати! Господи, остановись!