Игра Эндера. Глашатай Мертвых

— Может быть, они начали учиться этому перед смертью.

— Ладно, я не собираюсь торчать здесь, если ты направишься куда-нибудь еще. Я иду с тобой.

— Нет, ты слишком мал, чтобы подвергаться риску.

— Пошли! Ты — Эндер Виггин. Так что можешь не рассказывать мне, что могут делать одиннадцатилетние дети!

Они сели в вертолет и пролетели над детской площадкой, над лесом, над поляной с колодцем. Затем дальше, за лес. И там, где в игре должен был начинаться Конец Света, действительно находилась скала с пещерой в стене и небольшим выступом рядом с пещерой. И на таком же, как в игре, расстоянии от пещеры виднелась башня замка.

Он оставил Абру у вертолета.

— Не ходи за мной и отправляйся домой, если я не вернусь в течение часа.

— Забудь про это, Эндер. Я иду с тобой.

— И не думай, Абра, а то я прочищу твою голову хорошей порцией грязи.

Абра мог бы сказать, что, несмотря на шутливый тон, Эндер действительно имел это в виду, поэтому он остался.

Стена башни была покрыта выемками и уступами, видимо, для облегчения подъема. Они хотели, чтобы он оказался внутри.

Комната была точно такой же, как и раньше, и ничего не забывший Эндер оглядел пол в поисках змеи. Но на полу был лишь коврик с вышитой в одном углу змеиной головой. Не точная копия, а отдаленно похожая имитация. Для существ, не знающих искусства, это была неплохая работа. Должно быть, они извлекли все эти образы из мозга самого Эндера, читая его кошмарные сны с расстояния в десятки световых лет. Но для чего? Конечно же, для того, чтобы привести его сюда, в эту комнату. Для того, чтобы он получил их послание. Но где оно, и как он сможет его понять?

На стене его ждало зеркало. Это был тусклый лист металла с грубо выцарапанными на нем очертаниями человеческого лица.

Глядя на зеркало, он вспомнил, как разбивал его, отрывал его от стены, и змеи выпрыгивали из скрытого за зеркалом пространства и шли в атаку, запуская свои ядовитые клыки в каждую доступную для них часть его тела.

«Насколько хорошо они изучили меня? — подумал Эндер. — Настолько ли, чтобы знать, как часто я думал о смерти; чтобы знать, что я не боюсь ее? Впрочем, достаточно хорошо для того, чтобы знать, что даже если я буду бояться смерти, то это не остановит меня и не помешает снять зеркало со стены».

Он подошел к стене и, приподняв зеркало, потянул его на себя. Ничто не выпрыгнуло из открывшегося за зеркалом пространства. Зато внутри ниши он увидел белый шар из шелковой нити с кое-где торчавшими из него оборванными концами волокна. Яйцо? Нет, куколка Царицы чужаков, уже оплодотворенная, уже не нуждающаяся ни в чем, кроме собственного развития для того, чтобы дать жизнь сотням тысяч чужаков, включая несколько новых цариц и особей мужского пола.

Эндер представил похожих на больших слизней самцов, прилепившихся к стенам темного туннеля, и взрослых особей, несущих будущую Царицу в уединенное помещение. Там самцы, содрогаясь в экстазе, по очереди отдавали ей свою силу, а затем, уже усохшими, замертво валились на пол. Потом новую Царицу положили перед старой. Старая Царица была изумительным созданием, одетым в легкие мерцающие крылья. Она давно утратила способность летать, но власть ее была все так же величественна, как и прежде. Старая Царица поцеловала новую и, смазав ей губы нежным ядом, усыпила ее. Затем она оплела новую Царицу тонкой нитью из своего брюшка и повелела ей стать своим продолжением, стать новым городом, новым миром, дать жизнь многим новым царицам и многим мирам.

«Откуда я это знаю? — подумал Эндер. — Почему все это проходит у меня перед глазами, словно мои собственные воспоминания?»

И словно бы в ответ он увидел самый первый из своих боев с чужаками. Раньше он видел его на имитаторе. Сейчас он видел его так, как видела царица роя, сразу из многих точек пространства, глазами своих солдат. Чужаки сформировали сферу из своих кораблей, а затем из мрака Вселенной вынырнули истребители, и Маленький Доктор уничтожил эту сферу, ярким пламенем освещая черноту вечной ночи. Эндер почувствовал то, что чувствовала тогда Царица, наблюдающая глазами своих рабочих, как смерть приближается к ним так быстро, что не оставляет никакой возможности уклониться от встречи с ней и вместе с тем так медленно, что позволяет осознать неизбежность этой встречи. Впрочем, Царица не испытывала страха или боли. Она испытывала лишь глубокую печаль и покорность судьбе. Она не мыслила словами, но то, что она испытывала, глядя на идущих для убийства людей, Эндер мог облечь в форму слов. «Они нас не простили, — думала Царица. — Мы обречены».