Игра Эндера. Глашатай Мертвых

Мальчик повернулся, помахал рукой, затем торопливо застегнул штаны и принялся будить остальных, спавших в высокой траве. Боскинья и епископ открыли ворота и вышли к ним.

— Глупо, не правда ли, — сказала Боскинья, — но именно сейчас я действительно чувствую, что мы восстали. Когда я впервые вышла за ограду.

— Почему они провели ночь в лесу? — удивился вслух епископ. — Ворота были открыты, они могли войти.

Боскинья быстро окинула группу взглядом. Уанда и Эла, под руку, как сестры. Ольгадо и Ким. Новинья. И Глашатай, сидящий в траве. Новинья стоит за ним, положив руки ему на плечи. Все словно чего-то молча ждали. Эндер посмотрел на них.

— Мы заключили договор, — сказал он. — Хороший договор.

Новинья подняла завернутый в листья сверток.

— Они написали его, — пояснила она. — Чтобы вы подписали.

Боскинья взяла сверток.

— Перед полуночью все файлы были восстановлены, — сообщила она. — Не только те, которые мы направили вам. Мы не знаем, кто ваш друг, Глашатай, но он очень хорош.

— Она, — поправил ее Глашатай. — Ее зовут Джейн.

Сейчас епископ и Боскинья могли видеть то, что лежало на расчищенной земле ниже по холму, за тем местом, где спал Глашатай. Теперь они поняли, что за темные пятна покрывали руки Глашатая.

— По-моему, лучше не иметь договора, — сказала Боскинья, — чем договор, ради которого вам пришлось бы убивать.

— Не нужно торопиться с суждениями, — возразил епископ. — Я думаю, что этой ночью произошло гораздо больше, чем мы можем увидеть сейчас.

— Очень мудрые слова, отец Перегрино, — мягко заметил Глашатай.

— Если хотите, я объясню вам, — сказала Уанда. — Эла и я поняли это не хуже остальных.

— Это был обет, — вмешался Ольгадо.

Боскинья непонимающе посмотрела на Новинью.

— Вы разрешили ему смотреть?

Ольгадо постучал по своим глазам.

— Когда-нибудь все свинки увидят это моими глазами.

— Это была не смерть, — пояснил Ким, — а возрождение.

Епископ подошел к мертвому телу и потрогал побег, растущий из грудной полости.

— Его зовут Хьюмэн — Человек, — сказал Глашатай.

— И тебя тоже, — мягко сказал епископ. Он повернулся и посмотрел на своих прихожан, благодаря которым человечество смогло шагнуть дальше, чем за всю предшествующую историю. «Кто же я, — спросил себя Перегрино, — пастырь или самый запутавшийся и беспомощный из моей паствы?».

— Пойдемте, пойдемте со мной в собор. Скоро уже зазвонит колокол к мессе.

Дети собрались и приготовились идти. Новинья тоже сошла со своего места за спиной Глашатая. Затем она остановилась и повернулась к нему, посмотрела на него с молчаливым приглашением во взгляде.

— Скоро, — успокоил он. — Еще немного.

Она последовала за епископом в ворота и вверх по холму к собору.

Месса только началась, когда Перегрино увидел, что в собор вошел Глашатай. Он задержался на мгновение, затем нашел взглядом Новинью и ее семью, подошел и сел рядом с ней — на место, которое занимал Маркао в те редкие моменты, когда семья собиралась вместе.

Внимание епископа переключилось на его обязанности; через некоторое время, когда он смог еще раз отвлечься, он увидел, что Грего теперь сидел рядом с Глашатаем. Перегрино вспомнил условия договора, которые ему разъяснили девушки. Он вспомнил смысл смерти свинки по имени Хьюмэн, смысл смертей Пипо и Либо. Все прояснилось и соединилось в цельную картину. Молодой человек, Миро, парализованный и прикованный к кровати, его сестра Уанда, ухаживающая за ним. Новинья, потерянная и нашедшаяся вновь. Ограда, темная тень которой осталась в умах всех, кто жил в ее пределах, теперь неподвижная и безобидная, невидимая.

Это было чудо, превращение хлеба в тело Господне в его руках. Как неожиданно мы находим в себе плоть Христову, когда мы считали, что состоим из одной только пыли.

Глава 18. КОРОЛЕВА