Игра Герцога

Разве мог молодой барин знать, что нелепой мечте юности суждено будет сбыться… и вот так — холодной и бездушной зимою, непроглядной ночью, в глубине заброшенной шахты, да ещё в окружении холодных сущностей из Мира Теней… И что сражаться ему придётся с человеком, которому не раз в прошлом доверял тайны, открывал душу, в том числе и о желании бросить или принять вызов на дуэли… Что фон дер Вице, которому когда-то доверял больше, чем себе, станет его противником, а секундантами — ушедшие в мир иной соратники по их тайному кружку. И тысячи огней — душ из тьмы истории человеческой, тоже окажутся при этом свидетелями…

Да, фон дер Вице оказался предателем, достойным пули. Но всё же не такой дуэлью грезил он когда-то, и теперь ругал себя за беспечные мечты юности. Пальцы тем временем, скользнув по мягкому бархату подкладки, ощутили прохладу массивной, украшенной причудливыми вензелями рукоятки. Он взял пистолет вторым — фон дер Вице опередил его, оставив без выбора.

«В точности могу сказать — один из них был орудием, остановившим полёт фантазии величайшего поэта всех времён! — вновь прозвучали в сознании слова Гвилума. — Кто выберет именно этот славный пистолет, несомненно, будет особенно удачлив!»

Антон Силуанович посмотрел на доставшийся ему пистолет, будто взвесил его в ладони, чуть ослабив хватку. Нет, он не вызывал отторжения, не отдавал холодом и мраком убийства; значит, не ему досталось то самое роковое оружие, прервавшее полёт души мастера слова…

Это и радовало, и наводило тоску одновременно.

— Итак, господа, если вы готовы… прошу! — прозвучал спокойный, и, как показалось молодому барину, подчёркнуто безучастный голос Саши Вигеля. Видимо он так же, как и друзья на зеркальных отражениях, вошёл в свою главную роль Игры. — Как главный секундант считаю необходимым напомнить вам некоторые правила, нарушение которых недопустимо и ведёт к поражению без шанса покинуть живым это великое место!

Он помолчал, оба дуэлянта посмотрели на зеркало. Фон дер Вице — с нездоровым, нервным восхищением, а Антон Силуанович — потухшим и беспристрастным взором; видимо, он уже принял для себя какое-то решение и знал, каким итогом обернётся для него эта стычка на пистолетах.

Саша Вигель, выждав многозначительную паузу, продолжил:

— Итак, господа, стрелять на ходу недопустимо. Если кто-то из вас окажется ранен, то получит возможность воспроизвести ответный выстрел, подойдя для этого вплотную к барьеру, коим выступит…

Он указал рукой на столик, и глаза блеснули в отражении. Саша говорил ещё что-то о правилах, но младший Солнцев-Засекин уже не улавливал смысла. Донеслась лишь заключительная фраза:

— И помните, мы, секунданты, имеем право в любой момент остановить дуэль, и принять решение о победе того или иного соперника. Для проигравшего это будет означать только одно — смерть! Такое может произойти, если мы уличим кого-то из вас в бесчестном поступке по отношению к противнику… Уверяю, хотя у нас и есть собственная позиция, никому из вас мы не станем отдавать какого-либо предпочтения. Всё будет предельно честно. Стрелять вы будете с сорока шагов, иными словами, каждый сделает по двадцать от барьера. Итак, даю команду — «Разойтись!»

Они ещё некоторое время постояли около столика, глядя друг другу в глаза. Фон дер Вице ухмыльнулся, Антон Силуанович опустил плечи и вздохнул. Он развернулся, и стал размеренно отсчитывать шаги. С каждым новым ударом каблука о холодный звонкий пол тревожнее билось и сердце. Нет, он вовсе не терял самообладания, да и трусость никогда не была свойством его чистого характера, но тьма — именно она повесила тени своих огромных крыл над его ссутулившейся спиной. И властвовала теперь, готовя к тому, что жить осталось только, только…

Шестой, седьмой, восьмой…

Он знал, что на двадцатом фон дер Вице развернётся, и после команды точным попаданием в сердце сразит его. В этом не могло быть никаких сомнений. Тот всегда имел жгучий нрав, и только высокое дворянское происхождение и связи каждый раз помогали ему избежать наказания за участие в дуэлях. Для Антона Силуановича это было первое, и, скорее всего, последнее сражение один-на-один, а сколько их было за плечами этого светского проказника и мота? Да, тот наверняка выстрелит первым, как только прозвучит команда…

Двенадцатый, тринадцатый, четырнадцатый…

Фон дер Вице — прекрасный стрелок, такой не может промахнуться. Тем более не здесь и не сейчас! Да ещё, вероятнее всего, с роковым пистолетом в ладони, который уже остановил биение одного великого чистого сердца…

Семнадцатый, восемнадцатый…