Игра и мука

Ранним утром Олег Павлович устремляется к своему авто. Садится в машину, вставляет ключ, заводит двигатель, выжимает сцепление, включает скорость и газует… Двигатель ревет, машина вздрагивает, но не двигается с места… Что за черт? Табаков глушит мотор и повторяет все заново. Тот же эффект. В растерянности Олег Павлович выходит из машины… И замирает: машина без единого колеса стоит на аккуратных столбиках из кирпичей. Как на постаменте.

Как я стал солистом балета Большого театра

У меня много историй связанных с Олегом Павловичем Табаковым. Вот одна из них.

В театре «Современник» репетирую первый самостоятельный спектакль «Из записок Лопатина» по своей инсценировке повести Константина Симонова «Двадцать дней без войны». Пьеса понравилась театру, Симонову. Главная роль – Валентин Гафт. Заняты Галина Волчек, Константин Райкин, Марина Неелова, Олег Даль, Андрей Мягков, Олег Табаков. Художник Давид Боровский. Готовится триумфальная премьера. В это время – очередной осенний призыв в армию. Меня вызывают в военкомат, где сообщают: через три недели отправитесь на службу в ряды Советской армии… Табаков в ужасе, звонит в управление культуры. Ничего не выходит. Шло послевоенное поколение, в котором был демографический провал, людей не хватало. Нужна хотя бы отсрочка – чтобы вышла премьера, но – не получается. Тогда Табаков говорит Симонову: «Только вы с вашим авторитетом что-то сможете сделать». А Симонов – нечего сказать: восьмикратный лауреат госпремии, Ленинская премия за «Живые и мертвые», депутат Верховного совета, член ЦК КПСС. Главный редактор «Нового мира», автор стихотворения «Жди меня», которое знает все население СССР. Кстати, Валентин Гафт написал Симонову на 60-летие стихи, которые я посоветовал ему юбиляру вслух не читать:

Завидуют вам все лауреаты
За то, что вы чудовищно богаты,
За то, что вы сумели больше них
Заколотить на Мертвых и живых.

Но это так – к слову…

Короче говоря, Константин Михайлович идет на прием к министру обороны Устинову.

Но Устинов объясняет:

– Дорогой Константин Михайлович, любим, уважаем, готовы спасти вашего режиссера. Но это невозможно! От армии освобождаются только выпускники консерватории, имеющие звания лауреатов, и солисты балета Большого театра.

Симонов грустно доложил это Табакову. Тот вдохновился.

– Научить играть тебя на скрипке и пропихнуть на конкурс Чайковского я просто физически не успею, но пристроить в Большой театр – попробую.

И вот я с дипломом ГИТИСа, паспортом и паролем «Табаков» пришел в отдел кадров Большого театра. Мне продиктовали заявление: прошу принять на работу в должности солиста балета. Кто-то поставил резолюцию. Со справкой Большого театра явился в военкомат. Надо сказать, что уже тогда не очень походил на солиста балета. Какой-то майор на меня долго, презрительно смотрел, потом выдал военный билет, где в графе воинское звание было написано: рядовой, необученный.

Гастролеры в Прибалтике

1975-76 год. Расцвет «застоя». Я только начал работать в «Современнике». По тем временам это был один из самых популярных театров Москвы. И одним из самых «пижонских». Дело в том, что в отличие он нынешних времен, в 70–80-е годы жизнь популярных артистов театра и кино казалась обычным людям – «публике» – жизнью небожителей. Артистической элите были доступны рестораны, особенно закрытый ресторан ВТО, в котором мечтал побывать каждый москвич. Эта самая элита ездила на автомобилях, выезжала на гастроли за рубеж, селилась в отелях, отдыхала в пансионатах «Актер» в Сочи и Крыму и так далее. Конечно, так жили далеко не все артисты. Но «Современник», только что получивший новое прекрасное здание на Чистых прудах, постоянно выезжающий на гастроли, с фантастической труппой, состоящей сплошь из кинозвезд, был именно таким театром.

И вот театр выезжает на гастроли в Ригу. Конечно, не заграница, но все-таки – Прибалтика, которая для нас, советских людей, была тогда неким намеком на Европу. Живем мы не в самой Риге, а в Дубулты, прекрасном курортном месте на Балтийском море, с песчаными пляжами и соснами. Оттуда на своих машинах ездим в Ригу на спектакли. Машины – это тоже целая история! У Олега Табакова, у единственного, – «Волга». Он называет ее «белоснежка». Потому что купил ее на авторские от инсценировки сказки «Белоснежка и семь гномов», которая шла в «Современнике» и еще не менее, чем в двадцати театрах Советского Союза. У Галины Борисовны Волчек – «Жигули». Когда она их купила, первое время я ездил вместе с ней – как более опытный водитель. Правда, не имеющий собственного автомобиля. В начале своей водительской биографии, Галина Борисовна при встрече с какой-нибудь крупной машиной, обгоняющей ее или поворачивающей в ее направлении, бросала руль и закрывала лицо руками. Потом это прошло. К сожалению.