Игра и мука

Наталья радостно поблагодарила. А я решил Катю Кретову, нашего завлита ни о чем не предупреждать – пусть будет сюрприз. Через десять минут ко мне в состоянии истерического смеха приходит Кретова.

– Ну, спасибо, Иосиф Леонидович, порадовали! Звонит мне по вашей «наводке» невинное создание и просит дать ей ваши фото со Станиславским. Ссылается убедительно на вас – дескать, отослал худрук в литчасть, извольте выдать. Я, конечно, смекнула, что к чему. Говорю: «А вам только фото? Или видео тоже?» Она обрадовалась ужасно: «И видео есть? Здорово! Конечно, давайте!» Тут я решила, что эту эстафету грех останавливать. И говорю: «Вы знаете, какое тут дело, фото у нас в архиве, а видеоматериалы все в Бахрушинском музее. Вам необходимо к ним обратиться. Запросите у них видеоархив Станиславский и Райхельгауз. Они непременно помогут!».

Что было дальше – не знаю. Позвонила ли девушка в Бахрушинский музей, или кто-то вовремя ее остановил… История умалчивает. А лекцию про Станиславского я прочитал, и не одну. В тот год (2013) отмечался юбилей – 150-летие со дня рождения великого режиссера.

Моложе Станиславского

Когда вышло первое издание книжки театральных баек «Мы попали в «запендю», в разных городах России проходили презентации. Для участия в такой презентации я приехал в Томск. Встреча с читателями была организована в Томском драматическом театре – одном из старейших театров России. Я зашел в кассовый зал. Стал изучать афишу, с удивлением вглядывался в фотографию, которая была использована художником для рекламы.

В это время меня заметила кассирша. Она высунулась из окошка кассы и радостно сказала:

– Вы приехали! Здравствуйте! Вы выглядите гораздо лучше, чем на фотографии. И моложе! И без очков!

На афише был коллаж, повторявший обложку книжки, в котором художник Алексей Трегубов, иронично совместил фото Константина Сергеевича Станиславского в возрасте 80 лет в пенсне на носу с моим фото.

Уроки мастера

Мы часто созванивались с Петром Наумовичем Фоменко. Говорили о театральных событиях, просто о каких-то жизненных ситуациях. Однажды Петр Наумович позвонил и стал что-то рассказывать. И при этом без конца матерился. Он вообще был любителем ненормативной лексики, но здесь его просто прорвало. Фоменко становился все эмоциональнее, плотность матерных выражений возрастала. А я как-то вдруг замолчал. Петр Наумович, видимо, мое молчание расценил как осуждение его лексики.

– Иосиф… Тебя, может быть, смущают некоторые мои слова?

На что я говорю:

– Что вы, Петр Наумович! Для меня все, что бы вы ни сказали – это просто музыка!

– Хочешь, пришлю партитуру?

* * *

Проблема жанра всегда была для режиссеров глобальной. Многие практики и теоретики режиссуры посвятили этой теме десятки исследований. Я тоже, много лет преподавая студентам, большое внимание уделяю жанру как способу сочинения спектакля.

Однажды я вышел из ГИТИСа, продолжая размышлять на волнующую меня тему жанра, и, увидев, что иду рядом с Петром Наумовичем Фоменко, решил этим воспользоваться.

– Петр Наумович, можно задать теоретический вопрос? Понимаю, что это сложно, долго, в двух словах не ответить… И все же – как великий режиссер. Скажите: что такое жанр?

– Очень просто. Жанр – это взгляд.

– Что это значит?

– Это значит – как посмотреть.

– Петр Наумович, не понимаю, приведите пример.

– Вот тебе пример. Выходит из магазина старушка, на улице скользко, она падает, роняет продукты, ноги в разные стороны, слетает старомодная шляпа. Рядом школьники – они пьют пиво из банок и жутко хохочут. Для них это безусловная комедия.

А кто-то из прохожих помогает встать. Вызывают скорую. Оказывается, бабушка сломала шейку бедра. И все понимают, что старушке уже не встать. И для бабушки и тех, кому ее жалко, это трагедия. Так что жанр – это как посмотреть.

Способный сценарист Булгаков

Вот уже много лет я езжу в экспедиции по бездорожью. Наша команда во главе с Анатолием Чубайсом на экзотических видах транспорта пересекает местность, по которой ни разу не ступала нога человека. Вернее, нога, может быть, и ступала, а вот колесо джипа или гусеница вездехода – не проходили. Такие экспедиции – удовольствие дорогостоящее. И в них принимают участие весьма кредитоспособные люди. Один из них – небезызвестный бизнесмен Сергей Полонский, человек с богатой событиями биографией. Путешествуя по очередной пустыне, мы разделились на экипажи – по двое в каждом джипе. Общались друг с другом по рациям. В какой-то момент движение стало однообразным – что бывает далеко не всегда. Завязался разговор – почему-то о «Мастере и Маргарите». Вернее, об экранизации Владимира Бортко, которая только что вышла на телеэкраны. Высказывались разные мнения. И вдруг раздался вопрос Полонского:

– А кто там сценарист?

– В смысле? – с удивлением спросил я.

– Ну, кто сценарий написал?

Возникла пауза. Наконец, я решил ответить:

– Михаил Булгаков, вообще-то…

– А! Способный!

Мы все дружно с этим утверждением согласились.

Яйца Вексельберга