Игра королев. Женщины, которые изменили историю Европы

Мария отказалась от предложения Екатерины Медичи, чтобы Елизавета вступила в брак с королем Карлом IX, а Мария с его братом Генрихом. Ни одна из взрослых королев (30 и 31 года соответственно) не испытывала желания сочетаться браком с мальчиками 14 и 13 лет. К тому же побывав во Франции королевой, сказала Мария, она никогда не вернется туда в менее значительной роли. В 1564 году она сделала вид, что рассматривает кандидатуру Дадли, немного приблизившегося к ее статусу после того, как Елизавета пожаловала ему титул 1-го графа Лестера, хотя Мелвилл заметил, как английская королева во время церемонии пощекотала его по шее. Однако и новый 1-й граф Лестер не стремился к браку с Марией. План Елизаветы рухнул; Мария теперь рассматривала другие возможности.

Опыт Марии Стюарт говорил ей, что брак – насущная необходимость, хотя Елизавета Тюдор в Англии извлекла из жизни другие уроки. Мария сказала Рандольфу в начале 1565 году: «Вы знаете, оставаться незамужней не для меня. Затягивание решения гарантирует множество проблем». Однако кто же станет счастливчиком?

Он уже появился на месте событий. Открылся путь для другого кандидата; не Дадли, но тоже англичанин, сын Маргариты Дуглас, недавно прибывший в Шотландию. Как и ее мать Маргарита Тюдор, Маргарита Дуглас мечтала объединить Англию и Шотландию. Однако она мечтала сделать это от имени своего сына – Генри, лорда Дарнли.

39 Противостояния и примирения

Франция, 1562–1565 гг.

Во Франции две другие женщины тоже мечтали о согласии. Их столкнул друг с другом религиозный раскол, но ни одна из них не отказывалась от мысли, что нечто (их женский пол?) их по-прежнему связывает.

Жанна д’Альбре покинула французский королевский двор в 1562 году на фоне слухов, что ее супруг Антуан готовится захватить ее и отправить в тюрьму. Однако Жанна по-прежнему пользовалась (во всяком случае, на этом она настаивает в своих мемуарах) тайной поддержкой со стороны Екатерины Медичи, которая сама хотела вырваться из-под влияния де Гизов.

Екатерина, писала Жанна, «одобряла все мои действия и высказывала многочисленные претензии к моему мужу». Однако теперь Жанна ретировалась, отказавшись помогать Екатерине в переговорах с братом Антуана, убежденным гугенотом Конде. Следующие несколько лет она будет заниматься в основном собственными землями. «Господь… всегда даровал мне свою милость сохранить этот небольшой уголок Беарн, где мало-помалу добро прибывало, а зло убывало».

Из дипломатических соображений она попытается придерживаться в некотором смысле нейтрального пути. Ее сын Генрих по-прежнему оставался в руках французов, а у гугенотов еще не было достаточных военных сил, чтобы выстоять против королевской армии. Однако в пределах своей вотчины она ясно выражала собственную позицию. Антуан, говорила она, отдал приказ в По, чтобы парламент прекратил отправление реформатской религии и изгнал всех должностных лиц некатолического вероисповедания. Она, в свою очередь, отозвала у него свое разрешение вести переговоры с Испанией об обмене Наварры на Сардинию, заявив, что документ был «вырван силой и страхом: она не осмелилась отказать мужу»:

Узнав об этом, я применила законную власть монарха, данную мне Господом над своими подданными, которую я передала супругу, покоряясь законам Божиим; но когда я увидела, что это вопрос славы моего Господа и чистоты вероисповедания…

Так или иначе, их брак рушился.

Всплеск насилия, последовавший за резней в Васси в 1562 году, заставил Екатерину Медичи, пусть и против собственного желания, перейти под защиту герцога де Гиза, прибывшего в Фонтенбло с тысячей кавалеристов. Когда протестанты воззвали к своим единоверцам в Женеве, к германским протестантским принцам и Елизавете Английской, Екатерине с Гизами ничего не оставалось, как принять помощь Филиппа Испанского и папского престола. Несмотря на крах ее политики, личная неустрашимость королевы оставалась высокой, когда она появилась на бастионе под Руаном. «Моя отвага так же велика, как ваша», – заверила она солдат.

Другим человеком, который проявил мужество в Религиозных войнах, был Антуан Бурбонский. Несмотря на его политические колебания, никто никогда не ставил под сомнение его личную смелость. Однако когда он просто зашел в кусты, чтобы облегчиться, его ранили в плечо. Рана вызвала гангрену, и через несколько недель, 17 ноября Антуан скончался. Екатерина позволила вдове Антуана Жанне взять на себя заботы об образовании сына, хотя несколько последующих лет он практически будет оставаться заложником при французском дворе.

Весной следующего 1563 года Жанна д’Альбре написала Екатерине Медичи пространное письмо: