Игра королев. Женщины, которые изменили историю Европы

И снова, как в браке с Дарнли, чувства Марии оказались очень противоречивыми. Уже через несколько дней французский посланник дю Крок писал Екатерине Медичи: «Супружество королевы слишком печально, и она уже начинает сожалеть». Мария послала за ним, после того как он стал свидетелем ее ссоры с мужем, и сказала: «Если вы видите меня в печали – это значит, что я не хочу веселиться и никогда не захочу быть веселой; я не хочу ничего, кроме смерти».

«Вчера, когда они оба находились в комнате, королева громко попросила дать ей нож, чтобы убить себя. Ее слова слышали люди в прихожей», – докладывал дю Крок. Ботвелл, как и Дарнли, но более сильный и одаренный, тоже вознамерился править как король. Однако королевский двор превращался в пародию, и каждый день такие люди, как Мейтленд, покидали королевскую чету.

6 июня, зная, что граф Мортон и лорды решили свергнуть его и планируют нападение, Ботвелл увез Марию из Эдинбурга в более безопасное место. Жарким днем 15 июня королевские войска и силы лордов встали друг против друга в Карберри.

Ботвелл был готов решить дело поединком. Именно Мария в итоге вмешалась, зная наверняка, что таким образом невозможно восстановить реальный контроль над страной. Стороны заключили сделку, по которой ее возьмут под почетную опеку, а Ботвеллу позволят уйти. Однако Мария была потрясена реакцией солдат и жителей Эдинбурга, когда ее ввезли в город. В разорванном платье, то всхлипывая, то угрожая, она слушала крики толпы «Сжечь блудницу!». Не была ли искренняя любовь ошибкой; та любовь, которую не потеряла Елизавета за весь свой долгий брак с Англией?

17 июня королеву Марию увезли пленницей из Холируда в замок Лохливен на острове, где у нее практически сразу произошел выкидыш, по имеющимся сообщениям, двойней[74]. 24 июня еще слабую Марию вынудили подписать документ об отречении от престола, и через пять недель ее маленького сына короновали как Якова VI. Регентом на время его малолетства стал брат Марии Стюарт Морей.

Королева Елизавета все равно опять писала своей «сестре-государыне»: «Все, что в наших силах сделать для вашей чести и безопасности, мы исполним [так], чтобы стало понятно, что вы имеете доброго соседа, дорогую сестру и верного друга». Елизавета осознавала, что удар, нанесенный одному монарху, к тому же монарху-женщине, наносит ущерб всем остальным государям. «Прямо объявите лордам, что если они предпримут что-либо для отрешения королевы, их верховной правительницы, от королевского положения… мы станем их противником, чтобы всем это стало уроком», – написала она своему посланнику в Шотландии.

Возможно, именно страх гнева Елизаветы удержал лордов Марии от перехода к фатальным мерам. Тем не менее, с точки зрения Елизаветы Тюдор, Мария Стюарт совершила непростительную ошибку. Из-за нее все женщины-правительницы выглядели глупыми – именно такими, какими их всегда считали мужчины типа Джона Нокса.

41 «Дщерь раздоров»

Нидерланды, Франция, Англия, 1566–1571 гг.

В континентальной Европе усугублялись религиозные противоречия. В Нидерландах Маргарита Пармская, действуя в качестве заместителя единокровного брата Филиппа Испанского, с самого начала столкнулась с ситуацией даже более сложной, чем та, которая мучила Марию Австрийскую в период ее правления за родного брата Карла V[75].

Карл V, который вырос в Нидерландах, провел время своего правления главным образом в поездках по многочисленным огромным владениям. Филипп, хотя тоже ничуть не старался отдавать должное Нидерландам и культуре страны, был до мозга костей испанцем и решил править из Мадрида, а точнее, из громадного нового дворца Эскориал, строившегося неподалеку от испанской столицы. В результате Нидерланды были недовольны фактическим положением колонии, да и самим Филиппом, у которого было лишь поверхностное понимание 17 очень разных провинций, составлявших его северное владение. К тому же Маргарите Пармской, получившей гораздо меньше власти, чем ее предшественницы, приходилось выполнять распоряжения Филиппа, находившегося в нескольких неделях пути от страны.