Игра на двоих (СИ)

— Взаимно, Цинна, — я ласково треплю его по отросшим волосам и чувствую, как в груди появляется знакомое ощущение теплоты и спокойствия.

Еще один верный друг и защитник рядом. Наши объятия слегка затягивается: я уже слышу деликатно покашливание Порции и тихое ворчание Хеймитча за спиной. Оставив напоследок легкий поцелуй на моей щеке и удостоившись за это подозрительно-ревнивого взгляда ментора, Цинна наконец отстраняется. Я здороваюсь с Порцией, после чего мы рассаживаемся вокруг низкого деревянного столика и приступаем к исполнению наших прямых обязанностей.

— Уже видел свою подопечную? — с любопытством спрашиваю я.

— Да, — чуть помедлив, отвечает стилист, — я смотрел запись церемонии Жатвы.

И, немного помолчав, добавляет, не сводя с меня испытующего взгляда:

— Кажется, история повторяется…

— Нет, Цинна, — я резко обрываю парня, не позволив его словам посеять зерно надежды. — Она не такая, какой была я. На этот раз все будет по-другому.

В глазах стилиста мелькает тень.

— Жалеть нужно не меня, а Примроуз, — холодно и сухо отвечаю я на так и не заданный, но витающий в воздухе вопрос.

И мы возвращаемся к работе.

Следующая пара часов, за которую Флавий, Вения и Октавия, наверное, успели снять с моей подопечной несколько слоев кожи, пытаясь отмыть ее от угольной пыли, проходит в обсуждениях и спорах. Ломаются черные карандаши, сминаются белые листы бумаги. На самом деле Цинна уже давно подготовил несколько эскизов, но, взглянув на них, я лишь задумчиво пожимаю плечами. Недоуменно — обиженный взгляд стилиста. Судорожный вздох Порции. Недовольство на лице Эффи. Ну да, я же позволила себе усомниться в гениальности нашего гения. Переглянувшись с Хеймитчем, незаметно для остальных закатываю глаза и обреченно выдыхаю. Какие же они чувствительные, эти капитолийцы.

Еще полчаса уходит на то, чтобы убедить Цинну, что его видение и вкус как никогда безупречны. Дело совсем не в образе, который он выбрал для трибутов Дистрикта-12. Дело в том, как этот образ будет смотреться на одном из них.

— Публика заметит и запомнит Прим, как это произошло год назад с тобой, — убеждает меня стилист. — Это не обычная серая роба, в которой все кажутся на одно лицо!

— Лучше подумай, кем она предстанет перед зрителями и спонсорами, — упрямо возражаю я. — И что те о ней подумают!

— О чем ты? — непонимающе моргает парень. — Сейчас нам всего лишь нужно, чтобы она произвела впечатление. Это первая встреча трибутов с Капитолием…

— …и она слишком важна для их будущего, чтобы обращать внимание лишь на внешность!

Я начинаю злиться. Почему он не понимает таких простых вещей? Почему не может взглянуть на проблему чуть глубже, не так поверхностно? От внезапно накатившего приступа раздражения в глазах темнеет, а мысли путаются и разбегаются в разные стороны. У меня не хватает слов. Я не могу объяснить, что именно имею в виду, потому что не сразу понимаю, почему Цинна не понимает меня. Поднявшись с дивана, молча беру со стола листок с эскизом костюма для Прим и, встав у окна, пристально рассматриваю рисунок, пытаясь представить, как это будет выглядеть в реальности. Цинна сверлит меня непонимающим взглядом. Вдруг мне становится грустно. «Он не знает, что значит быть трибутом, и потому не в силах понять тебя с полуслова», — с горечью думаю я, глядя в темно-карие глаза стилиста. Глубоко вздохнув, я возвращаюсь к команде и протягиваю эскиз Цинне.

— Если что-то не так, я могу переделать, — видя мои сомнения, нерешительно предлагает он. Но я лишь опускаю глаза и отрицательно качаю головой. В этот момент дверь приоткрывается и в комнату входит команда подготовки. Водные процедуры закончились, теперь дело за стилистами: одежда, прическа, макияж. Получив наше одобрение, Цинна и Порция покидают гостиную и спешат на встречу со своими новыми подопечными.

В висках стучит кровь. Тук-тук, тук-тук. Словно крошечные молоточки отбивают ритм. Я начинаю нервно ходить по комнате, невольно подстраиваясь под неумолкающий стук в голове. Хеймитч поднимается на ноги, обходит диван и, усевшись на подлокотник с моей стороны, несмело тянется ко мне и касается моей руки.

— Эрика…

В его низком хриплом голосе звучит то, что я хочу услышать больше всего. Понимание. С ним мне не нужно тратить слова и силы на пространные объяснения. Ведь он прекрасно знает, каково было мне и каково сейчас ей, Примроуз. Хеймитч видел меня и видит ее. Он сам прошел через то же, а потому может понять все даже не с полуслова, а с полумысли. Но почему-то это не помогает. Наоборот, оставшись наедине с ментором, я не выдерживаю и взрываюсь.

— Она — не я, Хеймитч! Понимаешь? Не я! Если я всего лишь играла роль, то она и есть та маленькая слабая девочка!

— Знаю, — тихо отвечает ментор, не сводя с меня глаз.

— Нельзя выставлять ее перед Организаторами в том же свете, что и меня! Вспомнив прошлогодние Игры, они поставят на нее и, когда она разочарует их, мы не сможем уговорить никого помочь ей на Арене!

— Знаю.