Игра на двоих (СИ)

Шоу заканчивается. Цезарь благодарит Пита за приятную компанию и интересную беседу, желает зрителям спокойной ночи и советует всем нам хорошо выспаться перед самым важным — первым — днем Голодных Игр. Мелларк скромно улыбается и скрывается за кулисами. Мы выходим ему навстречу: Хеймитч удовлетворенно кивает и дружеским жестом хлопает его по плечу. Эффи кружит над Примроуз, не переставая сетовать на чересчур инициативного Цинну, который, видите ли, не удосужился обсудить все детали образа ее трибута.

— Эффект был сногсшибательный, Бряк, — посмеиваюсь я, глядя на расстроенную мордочку капитолийки. — Тебе не о чем беспокоиться.

— Очень надеюсь, дорогая, — удрученно вздыхает женщина.

Мы еще долго стоим за кулисами, принимая поздравления и пожелания удачи. Пообщавшись с довольными увиденным зрителями и раздав автографы желающим — только не спрашивайте, на чем порой просят расписаться — к нам возвращаются стилисты. Каждый едва удерживает в руках около десятка пышных букетов, которые они в следующую минуту бесцеремонно сваливают на стоящий у них на пути стол. Пока я провожаю взглядом слуг, уносящих это разноцветное безобразие, у меня появляется идея.

— Эффи, можно тебя на минутку? — мой приторно-вежливый тон приводит Бряк в самое приятное расположение духа и она, даже не сделав мне, как обычно, замечание о том что взрослых не перебивают, обрывает разговор на полуслове.

Я приподнимаюсь на носках — каблуки ее туфель в два раза выше моих — и быстрым, но осторожным движением выдергиваю из букетика живых цветов, украшающих ее элегантную вечернюю шляпку, ярко-желтую розу.

Забыв об этикете, капитолийка взвизгивает от моей вопиюще дерзкой выходки и дрожащими от испуга руками поправляет сбившийся набок головной убор. Мигом отскочив от нее подальше и убедившись, что эта сумасшедшая поклонница последних писков моды не бежит за мной, я стряхиваю с бедного, красивого в своей естественности цветка налипшие с наряда Бряк блестки. Иду навстречу Цинне и без лишних слов протягиваю ему розу. Стилист, на глазах которого и разворачивалась последняя сцена, смеется так, что его карие глаза начинают блестеть от набежавших слез.

— Спасибо, Генриетта, — вдоволь насмеявшись, парень протягивает руку, легким движением проводит по моей щеке в знак признательности, берет цветок и прикалывает его на лацкан пиджака.

Я подхожу чуть ближе и осторожно, стараясь не задеть нежные лепестки, обнимаю Цинну.

— Это я должна благодарить тебя за то чудо, что мы видели сегодня на сцене.

— Всегда пожалуйста, — шепотом отвечает стилист и обнимает меня в ответ.

Подошедшая Бряк бросает на нас испепеляющий взгляд, но подрагивающие уголки ее губ — явный признак того, что капитолийка не собирается злиться или обижаться. Уже по сложившейся традиции Эффи приглашает стилистов на ужин, и мы всей компанией отправляемся в пентхаус. Я иду во главе нашей процессии; оставив трибутов позади, ко мне присоединяется Хеймитч.

— Мне уже можно начинать ревновать? — шутливо спрашивает он.

Я делаю удивленное лицо и несильно, тоже в шутку, толкаю его в спину. Эбернети делает вид, что даже не почувствовал моего прикосновения, настолько слабым оно было, а затем, улыбаясь моему притворно-обиженному виду, небрежным жестом забрасывает руку мне на плечо. Даже помня о том, где мы находимся, я не хочу отстраняться.

В опустившихся сумерках мы идем по широким улицам столицы, громко смеясь и ловя на себе взгляды прохожих, скорее, понимающие и одобрительные, чем наоборот. Сегодня у нас тоже праздник. Не обращая внимания на ворчание Эффи, я снимаю туфли и, держа их в руках, иду босиком по еще не успевшему остыть асфальту. Хеймитч ослабляет узел галстука и облегченно вздыхает. Питер и Примроуз обгоняют нас и, взявшись за руки, бегут по проспекту и тоже смеются в унисон. Я чувствую себя так, будто выпила несколько бокалов вина: кружится голова и слегка заплетаются ноги, а все, что происходит вокруг, вызывает улыбку. Но я не боюсь этого состояния — напротив, я получаю удовольствие от лежащей на плече и тем самым внушающей спокойствие руки Хеймитча, от звонких голосов наших юных трибутов, от широкой улыбки Эффи, от болтовни гордых за себя и своих подопечных стилистов. Мне хорошо, и я так не хочу, чтобы этот момент заканчивался.