Игра на двоих (СИ)

Но этого, конечно, не происходит: мы возвращаемся в наше скромное по меркам Капитолия жилище. Безгласые накрывают на стол и жестом приглашают на ужин. Сегодня в столовой царит радостное оживление: все дружно делают вид, что не думают об одном кровавом событии завтрашнего дня и следующих двух-трех недель, и даже я присоединяюсь к ним, позволив себе хоть на несколько часов забыть о поводе, по которому мы здесь собрались. Покончив с основным блюдом, заказываем десерт. Слуга ставит на стол широкий поднос с многоярусным тортом, а Цинна эффектным жестом поджигает его. Я ожидаю увидеть испуг в глазах Прим, но девочка еще раз удивляет меня: при виде вспыхнувшего на тарелке пламени она лишь издает радостный возглас и хлопает в ладоши. После, захватив поднос с напитками, перебираемся в гостиную и допоздна смотрим телевизор — запись интервью и прямой репортаж с главных улиц Капитолия, где проходит празднования, посвященные новому сезону Голодных Игр. Мы вспоминаем о времени, только когда настенные часы возвещают о наступлении нового дня. Примроуз и Питер, будто очнувшись после долгого сна, с недоумением оглядываются по сторонам.

Эффи отправляет их спать. Я провожаю трибутов внимательным взглядом, пока каждый не скрывается за дверью своей спальни, и неожиданно замечаю, что все остальные — ментор, Бряк, Цинна и Порция — делают то же самое. Внезапно мне в голову приходит мысль о том, что всего пару лет назад — когда наставниками трибутов Дистрикта-12 из знакомых мне лиц являлись только Хеймитч и Эффи, — все было по-другому. Кажется, многое изменилось с тех пор. Сейчас то, что день за днем происходит на двенадцатом этаже Центра Подготовки, уже давно вышло за рамки обычных отношений между трибутом и ментором.

Я желаю всем добрых снов и ухожу к себе. Сняв платье и распустив волосы, стою под душем, наблюдая, как тонкие струйки чистой и теплой воды стекают по замерзшему телу. Действие наркотика под названием эйфория, подмешанного в мою кровь праздничным духом прошлого вечера, медленного проходит, и я снова остаюсь наедине со своими страхами. «Это нормально», — повторяю я, скользя невидящим взглядом по белоснежной кафельной плитке, которой выложена стена ванной комнаты. Переодевшись в просторные штаны и длинную майку, медленно, прядь за прядью, расчесываю волосы, глядя в окно на огни ночного Капитолия. Мне не заснуть этой ночью. И есть еще кое-что, что я должна успеть сделать до начала Игр. Не знаю, зачем. Не знаю, правильно ли это или нет. Но какая-то невидимая сила толкает меня в спину, заставляя покинуть свою тихую обитель.

Я выхожу в темный коридор и двигаюсь почти на ощупь: единственным источником света служит тусклое бра на стене столовой, мимо которой лежит мой путь. Чуть повернув голову, я вижу сидящего за столом Хеймитча. Ментор держит бокал и неторопливо покачивает его за тонкую ножку; в полумраке темно-красное вино кажется черным. Его левая рука лежит на столе. В зажатой в кулак ладони поблескивает серебром лезвие ножа. Не решившись сказать ни слова, я просто прохожу мимо, дальше по коридору. Он не замечает меня, не слыша даже шороха моих шагов. Не только мне не суждено уснуть сегодня: каждый из нас, будь то ментор или трибут, по-своему переживает последнюю ночь перед Играми. Как угодно, но вряд ли в объятиях Морфея.

Массивная деревянная дверь со скрипом приоткрывается, гостеприимно впуская меня в чужую спальню. Неслышно ступая по пушистому ковру, я приближаюсь к кровати и осторожно сажусь в изножье. Девочка крепко спит, почти с головой укрывшись тонким одеялом. Я подвигаюсь чуть ближе к ней и несколько минут сижу неподвижно, наблюдая за кажущимся таким безмятежным сном Прим. Отчасти завидуя ей, отчасти сочувствуя. Ветер, долетающий из приоткрытого окна, треплет русые завитки волос, разбросанных по подушке. Чуть подрагивают светлые ресницы. Ее от природы бледная кожа кажется болезненно-серой в свете одинокой Луны, освещающей черный небосвод.