Игра на двоих (СИ)

— Прости, волчонок, — слышу его голосе смущение пополам с сожалением, — ты застала меня врасплох и я не успел подумать о…

Щеки предательски краснеют, и я отворачиваюсь, забыв о сгустившемся вокруг нас мраке. Хеймитч подвигается чуть ближе и обнимает меня.

— Это нормально, Эрика. Не хочу подвергать тебя опасности.

Только тепло его тела спасает от холода, что съедает меня изнутри. Ментор зарывается лицом в разметавшиеся по подушке волосы. Обессиленная, я быстро засыпаю. Последнее, что слышу перед встречей с Морфеем — Хеймитч шепчет мое имя.

Открываю глаза с первым лучом солнца, что едва пробивается сквозь плотную штору. Ментор еще спит, рука обвита вокруг моей талии; я лежу у него на груди. Вспоминаю события прошлой ночи и моментально чувствую смущение. Осторожно выскальзываю из его объятий и встаю с постели, стараясь не издать ни звука. Оглядываюсь по сторонам в поисках одежды и тут же замечаю две пары джинсов, небрежно брошенных на пол. Кое-как нахожу нижнее белье и быстро покидаю комнату, споткнувшись об опрокинутый стул.

Закрываюсь в ванной и долго стою под душем. Слегка потягиваюсь, разминая затекшие мышцы. Все тело ноет, будто жалуясь на то, что ему пришлось пережить прошлой ночью. «Привыкнешь», — усмехаюсь я. Радует, что ко мне возвращается чувство юмора. Не дает покоя тянущая боль в животе и ощущение пустоты и одиночества.

Завернувшись в полотенце, опираюсь на раковину и смотрю в зеркало. На теле тут и там проступают багровые кровоподтеки — следы поцелуев, которые не жалел для меня Хеймитч. Покусанные, припухшие губы растянуты в мечтательно-глупой улыбке. Я счастлива, пусть пока и не до конца понимаю это. Случайно вижу висящую на крючке чистую, слегка мятую рубашку ментора, и рука сама тянется за ней. Не торопясь застегиваю пуговицы и отправляюсь вниз.

Хеймитч находит меня на кухне и неслышно подходит сзади, пока я готовлю кофе.

— Не увидел тебя рядом и подумал, что ты ушла.

У меня недостает слов для ответа. Как люди общаются после первой ночи? Привет, как дела? Как все прошло? Люблю тебя? Любая фраза звучит неуместно и даже пошло.

Мужчина обнимает меня и, отведя в сторону непослушную прядь влажных после душа волос, шепчет:

— Рад, что ты осталась.

А сейчас слова вылетают сами собой:

— Я тоже рада.

Его пальцы касаются моей ноги и скользят вверх по бедру, приподнимая края легкой одежды.

— Не отвлекай. Хочешь, чтобы я обожглась?

— Я спасу тебя.

— От чего? От кипятка? Или от сбежавшего кофе?

— От всего сразу.

Мы смеемся в унисон, и неловкость исчезает. Между нами все изменилось, но осталось как прежде. И я больше не чувствую себя одинокой.

Он ловко расстегивает пуговицы на белой рубашке. И мгновенно мрачнеет, заметив россыпь синяков на плече.

— Прости. Я думал, что держу себя в руках.

Я крепко обнимаю его, пряча лукавую улыбку.

— Что смешного?

Отстраняюсь, чтобы заглянуть ему в глаза так глубоко, как только смогу.

— У нас нет на это времени, Хейм. На контроль, на выдержку, на страх, на чувство вины, на извинения. Я не знаю, сколько нам осталось. Знаю только, что немного. И не хочу терять ни дня.

— И какие планы на ближайшее утро?

Хеймитч подхватывает меня на руки и прижимает к стене.

— Ну, не знаю, — он так близко, что ловит ртом мое дыхание. — Любить тебя, например. Что скажешь?

— Мне подходит.

Я провожу ладонью по его обнаженной груди, чувствуя, как под рукой напрягаются мышцы.

— Так что, Хейм, сыграем на бис?

— Конечно, детка.

Это — наша Игра. Это — Игра на двоих.

Мы продолжаем с того момента, на котором остановились прошлой ночью. Солнце светит все ярче. На столе стоят две чашки с остывшим кофе.

========== Глава 42. Абонент недоступен ==========

Я появляюсь дома не раньше полудня. Родители делают вид, что чем-то заняты, хотя я вижу, что каждый немедленно бросает все дела и осторожно, украдкой наблюдает за мной. Наконец мама не выдерживает и подходит, но я останавливаю ее.

— Не надо. Все в порядке, правда.

В ее глазах мечется все тот же ужас, что и вчера, в момент объявления правил Квартальной Бойни. В них страх, сожаление и немножко вины, может, за то, что сначала она пожалела саму себя, потому что вскоре лишится дочери, а не дочь, которая скоро лишится жизни. Поддавшись внезапному порыву, притягиваю ее к себе и обнимаю. Она опускает голову мне на плечо, и я моментально чувствую ее слезы на своей коже.

— Где ты была?

Странно, родители давно не задавали мне подобных вопросов.

— Мне просто нужно было время.

— Мы думали, ты сбежала.

В ее голосе нет места беспокойству, постепенно переходящему в панику. В нем — надежда.

— Вы хотели бы этого?

— Да.

— Вас убьют.

— В ином случае убьют тебя.

— Я могу победить.

— Непохоже, что в этой Игре есть место Победителю.

Они удивляют меня все сильнее: понимают все слишком правильно.

— Я не уйду.

По телу мамы пробегает волна дрожи.

— Из-за нас?

— У меня есть много причин, чтобы остаться. Определенно больше, чем уйти.

— Тогда… Мы можем чем-то помочь?

— Да.

Отстраняюсь и ловлю взгляд карих глаз.

— Слушайте меня внимательно и сделайте все, что я скажу.