Игра на двоих (СИ)

Та кивает. Боковым зрением замечаю, как дедушка обнял бабушку за плечи. Я прошу их за оставшееся время успеть собрать все самое необходимое в небольшую сумку и спрятать ее так надежно, чтобы даже в случае обыска ни один миротворец не подумал, что они готовятся к побегу.

Вчера вечером, пока я была у Пита, Хеймитчу звонил Плутарх Хевенсби. Не из Штаба, но с какого-то засекреченного места, чтобы избежать прослушки (свой телефон ментор давно проверил). Связь постоянно прерывалась, но напарнику удалось услышать главное — рано или поздно на Арену бросят всех оставшихся в живых Победителей. Жатва будет, и в Капитолий, как обычно, отправятся два трибута и менторы, но что случится после — известно одному Президенту. В любом случае, в родной Дистрикт мы уже не вернемся. После объявления о начале подготовки к близящейся Квартальной Бойне Плутарх созвал экстренное собрание мятежников — он, Лео, часть Организаторов, которых ему удалось перетянуть на нашу сторону, и несколько Победителей прошлых лет, из тех, кто работает на Сноу и почти не покидает столицу, как Бити. В результате долгих обсуждений Игры было решено сорвать, так как другого шанса спасти основных участников готовящегося действа может уже не представиться. Хевенсби предположил, что, узнав обо всем, Президент незамедлительно нанесет ответный удар по единственному, чем мы еще хоть немного дорожим — по нашим семьям и дому. Теперь нам нужно придумать, как незаметно помочь им сбежать из Дистрикта-12, на который в любой момент может обрушиться удар.

— И где им прятаться? Не в Капитолии же, — скептически усмехнулась я, когда Хеймитч пересказал мне последние новости.

— Бери выше, детка. Хевенсби ведет переговоры с Альмой Койн, Президентом Тринадцатого, — пояснил Эбернети.

Два года назад, накануне моих Игр, ментор рассказал мне о непростой судьбе Дистрикта-13. Он не уничтожен, как считает большинство мирных жителей. Да, стерт с лица Земли, но продолжает существовать под ней. Тогда, целую вечность назад, мне хотелось верить, что это правда. Есть в этом мире кто-то, кто смог противостоять Капитолию, выйти из-под его контроля и одержать победу в борьбе с жестокими порядками. Кто-то, у кого хватило сил, ума и выдержки построить собственный мир со своими правилами. Время шло, и мысли о мятежном Дистрикте и его возможной роли в будущем восстании отходили на задний план, пока не оказались задвинутый в самый дальний ящик. И вдруг в разговорах снова звучит «Тринадцатый». И не просто звучит. Совершенно неожиданно то, что казалось чем-то, пусть и реально существующим, но нематериальным и очень далеким, обретает вполне осязаемые формы и оказывается на расстоянии вытянутой руки — протяни и коснись.

— Уже есть результаты?

— Все, что могу сказать, — она отнеслась к нашей идее с должным вниманием и даже интересом. Более чем уверен, что убежище нам предоставят.

Я не говорю родителям ни слова из того, что узнала от Хеймитча. Как всегда, блаженство в неведении. Просто прошу их собрать вещи и быть готовыми уйти, когда придет время.

— Мы вернемся — я, Хеймитч, Эффи, Китнисс или Пит. Кто-то из нас. Ждите.

Те кивают со слезами на глазах. Верят. Или, по крайней мере, хотят верить.

Возвращаюсь к Хеймитчу. Он сидит за столом на кухне, а напротив него — Эвердин. Держится за голову и потягивает из кувшина травяной чай.

— Решила взять пример с ментора?

Девушка бросает на меня хмурый взгляд и одной рукой принимается поочередно массировать виски.

— Чтобы я еще раз притронулась к вину…

— Притронешься, — посмеиваюсь я и вопросительно смотрю на напарника. — В одиночку пить больше неинтересно?

— Ну, надо же было чем-то отвлечь ее вчера, — с притворным раскаянием в голосе протягивает он. — Сама сказала, что пришла выпить.

Приходит мрачный Пит со свежим хлебом в руке. Ругается на Китнисс за то, что поддалась слабости. На Хеймитча — за то, что не остановил девушку вовремя. На меня — просто так, за компанию. Я молчу. Ментор нервно смеется. Китнисс ворчит: «это же было в первый раз».

— И в последний, — рявкает Мелларк.

У него заготовлена целая речь и бесконечно много планов по спасению себя и нас. Не всех, но хотя бы троих — двух менторов и одного трибута. Мы тоже станем профи. Китнисс недоверчиво фыркает, мы с Хеймитчем переглядываемся и дружно пожимаем плечами. Легкая разминка не повредит, и, заодно, времени на сомнения и страхи не останется.

Мы начинаем тренироваться тем же вечером. С непривычки мышцы сводит судорогой. До церемонии Жатвы и открытия нового сезона Голодных Игр остается два месяца. Нам хватит. Припоминаем, из чего состоит неделя подготовки в Капитолии, и делаем все то же самое. Бегаем, прыгаем, поднимаем тяжести, мечем ножи, боремся, стреляем из лука, лазаем по деревьям, маскируемся — и все это под неодобрительными, но молчаливыми взглядами миротворцев. Нам все равно. Мы тоже хотим победить. Освежаем в памяти навыки охоты и рыболовства, разводим костры, ставим ловушки и сооружаем шалаши.