Игра на эшафоте

– У тебя есть отряд в пару сотен?

Рик помотал головой.

– Тогда как мы её спасём? Или ты хочешь исполнить мечту Айвариха увидеть тебя мёртвым? Поверь, я готов умереть ради тебя, но и я, и Катрейна сделали бы всё, чтобы ты жил! Сынок, давай выберемся из Нортхеда! Я расскажу тебе, кто ты такой!

– Кто я? Что за…

– Не сейчас. Просто поверь, Райгард, я умоляю тебя, поверь мне!

Над площадью зазвенел голос Катрейны. Ноэль, держа сына за плечи, шепнул ему:

– Слушай! Она говорит это тебе!

Катрейна и впрямь смотрела на них. Ноэль на миг забыл об опасности, внимая её словам. Какая женщина! Он восхищался ею даже тогда, когда она отняла Рика, чтобы отдать ему Дайруса. У него никогда не хватало сил ей сопротивляться, как и Анне. Кройдомы умели подчинять людей. Рик тоже делал с ним что хотел. Но не сегодня! Сегодня Ноэль обязан настоять на своём.

Рик тоже слушал, стиснув зубы. Из глаз сына покатились слёзы, Ноэль ощущал его дрожь – он обнял сына и ждал конца. Когда палач опустил меч, Ноэль отвернулся: он хотел запомнить Катрейну живой.

Сзади послышался шум, который на фоне молчащей толпы казался громким. Стук о мостовую, крики, топот ног. Ноэль с недоумением оглянулся и удивлённо замер.

Внизу, у трибуны, стоял Георг Ворнхолм, ошарашенная толпа медленно пятилась назад. Сверху что-то кричали. Что происходит? Протестующие крики и угрозы раздались справа. Вдруг вокруг барона выстроились десятка два вооружённых людей в одежде королевской и городской стражи с клинками на изготовку. Толпа в испуге отхлынула, образовав пустой полукруг. Люди Георга действовали чётко и быстро – никто не успел опомниться. Один из них вручил Георгу меч и потянул к выходу с площади, который находился за эшафотом. Толпа раздалась в стороны, образовав проход. Маленький отряд попятился, ощетинившись лезвиями.

– Стража! Взять этого сукина сына! Немедленно! Стреляйте! Арбалеты!

На крики короля отовсюду неслись стражники, вытаскивая мечи и шпаги. Стрелки в растерянности искали цели в толпе, но после того, как Айварих пригрозил им, начали палить без разбора во всех.

Люди на площади кинулись врассыпную, давя друг друга. Отовсюду слышались вопли ужаса, свист стрел. Стражники не стеснялись рубить любого, кто стоял у них на пути, – гнев короля их пугал. Люди Георга отступали так быстро и организованно, используя щиты для защиты от стрел, что вскоре на площади остались беспомощные горожане и мечущиеся в поисках добычи стражники.

Ноэль потянул Рика к краю площади: нужно успеть скрыться из Нортхеда, пока не поздно.

– Держите ведьму! Она убила королеву Торию! Это Мая Бадл! Хватайте её! – настоящий рёв пронёсся над толпой, даже стражники приостановили погоню. Ноэль завертел головой, Рик вытащил меч. Кричавший указывал куда-то рядом с ними. Ноэль всматривался в обезумевшую толпу. Как можно было заметить девушку в такой давке?

– Взять её! – завопил Крис сверху, нависая над парапетом трибуны, словно собирался прыгать по примеру Георга. Его крики заглушала орущая от ужаса толпа.

– Мая, уходи! – Рик заметил девушку. Ноэль посмотрел в ту сторону. Она растерянно стояла посреди площади, глядя на эшафот и не обращая внимания на поразившее всех безумие. Её губы шевелились, по щекам текли слёзы, руки с переплетёнными пальцами касались подбородка. Настоящее дитя среди неистового моря. Рик что-то кричал, размахивая мечом.

– Взять Сиверсов! – Айварих, похоже, отвлёкся от Георга. Хоть кто-то спасся с этой проклятой площади, подумал Ноэль и бросился в сторону Самайи вслед за Риком. Если его сын погибнет, то и он умрёт рядом с ним. Ноэль больше ни о чём не думал. У него не было оружия – он заслонил детей от стражников, размахивая тростью. Он успел подумать, что выглядит, должно быть, глупо, когда получил удар по голове и рухнул на землю.

***

Самайя плакала не только из-за смерти королевы. Она оплакивала себя и свои ошибки, которые привели к трагедии. Перед казнью она попыталась привлечь внимание к себе – Дим закрыл ей рот рукой и железной хваткой удерживал на месте.

– Не спасти тебе её, а себя выдать, – прошипел Дим едва слышно.

Самайя умом это понимала. Когда меч засверкал на солнце, она закрыла глаза, мысленно умоляя королеву простить свою фрейлину. Это она виновата, что Катрейна оказалась на эшафоте. Если бы она не вмешалась тогда, при родах, королева умерла бы женой Айвариха. Её похоронили бы с мёртвым ребёнком, в тишине и покое, её имя не склоняли бы все уличные торговки и оборванцы. Но нет, Самайя вынудила Дима спасти госпожу, и вот теперь она умерла в таком жутком месте, на виду всех этих людей. Катрейна всегда предпочитала одиночество, а её смерть стала развлечением для праздных зевак. Самайя молилась, не замечая ничего вокруг, молилась о прощении за грубое вмешательство, которое привело к таким ужасным последствиям.

Люди вокруг носились, что-то кричали, Дим ударил кого-то и пропал. Самайя стояла в бушующей толпе, ей было всё равно, что станется с ней самой.