Игра на гранях языка

Очень часто при такой форме присутствует имя существительное или местоимение в дательном падеже: Отцу не спалось; Мне не сидится дома;Как вам тут живется? и т. п. Но расширить круг этих глаголов – значит в каком-то смысле переступить черту, нарушить принятую конвенцию. Мы уже знаем, когда такое нарушение выглядит оправданным в глазах носителя языка: если оно сопровождается дополнительной экспрессией, несет с собой эстетический (поэтический, комический и т. п.) эффект.

«Как живется вам – хлопочется —
Ежится? Встается – как?..»

(М. Цветаева. «Попытка ревности»).

«Насколько терпелось канавам и скатам,
Покамест чекан принимала руда…»

(Б. Пастернак. «Баллада»).

«Пировалось всю ночь воронью,
Воронье истерзало мою
Небессмертную, рваную душу…»

(Д. Сухарев. «Голос птицы»).

«Здесь пишется, как дышится, —
Взволнованно, распахнуто,
Как небосводам пышется
И как звенится пахотам»

(А. Вознесенский. «В горах»).

«Николаю Сергеевичу хотелось лечь и уснуть навсегда, не выходя из кабинета. Николай Сергеевич закрыл глаза и стал ждать конца. Но как-то не умиралось»

(Э. Брагинский, Э. Рязанов. «Старики-разбойники»).

Другой структурный тип безличных конструкций, включающий в себя существительное или местоимение в родительном падеже, реализуется при одном условии – при сказуемом должно быть отрицание. Например: Ветра не было; Гор из-за тумана не было видно; У вас никаких вещей не пропадало? и т. п. Стоит убрать отрицательную частицу не – и конструкция становится неправильной, невозможной. Ее существование тогда может быть оправдано только «игровыми» целями:

«Знакомый швейцар сразу захотел допытаться, почему на фронте не болели.

– На фронте гипертоний не было.

– Гипертоний было, – сказал художник миролюбиво как будто»

(Н. Давыдова. «Сокровища на Земле»).

«– Вас здесь не стояло!

– Нет, стояло, – естественно, отвечает Гражданин № 1.

– Нет, не стояло! – настаивает Гражданин № 2.

– Да-да, их здесь стояло! А вас не стояло! – вступился Гражданин № 3 в желтых очках»

(В. Леви. «Искусство быть другим»).

Еще более очевидна языковая игра в тех случаях, когда глагол, обычно выступающий как безличный, становится «окказионально личным»: к нему в данном контексте «примысливается» подлежащее. Таковы в следующих цитатах глаголы кишеть и смеркаться:

«– А в Германии ваши были, – лукаво погрозил он мне. – Там вашими так все и кишело в 1945-м. А ты там, Вася, не кишел?

– Я тогда под стол пешком ходил»

(В. Аксенов. «О похожести»).

«Я сослан в себя
Я – Михайловское
Горят мои сосны смыкаются
В лице моем мутном как зеркало
Смеркаются лоси и пергалы»

(А. Вознесенский. «Я сослан в себя…»).