Игра на выживание

— Знаешь? — Скуластый расплывается в самодовольной улыбке. — Я с тобой даже лично покувыркаюсь.

— Полегче на поворотах, донжуан. Ну и грязный у тебя язык! Ты им что, свою маму ублажал? — За спиной Скуластого вырастает Питер. Рядом стоит перепуганный Доминик.

Конфедерат меняется в лице и медленно опускает стакан.

Кончик Питерова ножа упирается в жилку на шее Скуластого.

— Убери нож, — цедит тот.

— А волшебное слово где?

— Убери нож, пожалуйста.

— Не уберу. Но за то, что попросил вежливо, спасибо.

— Отсюда есть выход на улицу? — спрашиваю я у Ратсо.

— Есть лестница, только там не пройти.

— Веди.

Питер рывком ставит Скуластого на ноги и опускает нож к его спине.

— Вам не скрыться, — говорит Скуластый. — Я уже всех на ноги поднял.

Забираю у него с пояса рацию. Она выключена.

— Вранье. Скорее всего, ты был здесь один и случайно наткнулся на нас.

Идем в дальнюю часть бара. Громкая музыка и столпотворение нам на руку. Ножа у спины конфедерата никто не замечает.

Доминик открывает дверь на лестницу, и мы проскальзываем внутрь. На площадке темно, хоть глаз выколи. Достаем фонарики.

— Вы меня убьете? — В голосе Скуластого появились испуганные нотки.

— Это проще всего, — отвечаю я. — Донна, у тебя скотч остался?

Связываем конфедерату руки за спиной и лодыжки. Я сую ему в рот кусок своей рубашки, приматываю кляп скотчем. Он не сопротивляется, не издает ни звука. Никаких традиционных стонов и подвываний. Лишь красноречивый взгляд, в котором читается: «Прикончу!»

Все может быть.

Усаживаю Скуластого на край ступенек, ведущих вниз, в черноту.

Донна смотрит ему в глаза и пинком сбрасывает с лестницы. Пока он катится вниз, до нас доносятся отрывистые вскрики.

— Так, — говорю я. — Теперь выходим. Всем вести себя естественно. Уверен, этот ущербный не успел оповестить своих. Возражения есть?

— Есть вопрос. — Ратсо вскидывает руку. — Так вы с ним знакомы?

— Да. Долго рассказывать. Прости, что втянули тебя. Хочешь с нами? Тебе теперь здесь опасно.

— Согласен, — подумав, кивает он. — В точности, как я говорил. Предназначение.

— Именно, — соглашаюсь я и открываю дверь в бар.

Никто ничего не заметил, так что выходим спокойно. Питер шлет прощальный воздушный поцелуй Доминику.

Молча минуем вооруженных громил.

— Хорошо, видать, погуляли, — ухмыляются они нам вслед.

Спускаемся по лестнице в главный зал. Тут по-прежнему кипит торговля. Но нам трудно воспринимать Базар как раньше. Его дух неуловимо изменился; вся эта суета и толчея, оказывается, обслуживает интересы конфедератов. Даже воздух здесь теперь испорчен.

На противоположном балконе происходит какая-то ритуальная церемония. Охранники в камуфляже окружили парня; тот стоит, понурившись. Другой парень зачитывает то ли воззвание, то ли объявление. Все головы в зале повернуты туда. Над участниками действа мрачно чернеют высокие арочные окна.

— Это что? — спрашиваю я Ратсо.

— Похоже, фальшивомонетчика поймали.

— И что с ним будет? — интересуется Питер.

Ответить Ратсо не успевает. На голову преступнику накидывают мешок, сшитый из футболки с рисунком «Энгри бёрдс», и начинают затягивать на шее парня веревку. Он вырывается, бешено молотит ногами, но охранники крепко его держат.

Нас будто к месту пригвоздили. Несчастный последний раз вздрагивает и испускает дух.

— Твою мать, — разлепляет губы Донна.

— Пошли, — приказываю я. — Не спеша. Не бежать.

Мы направляемся к большой мраморной лестнице, но тут оживает рация, которую я забрал у Скуластого, и рявкает его голосом: «Перекрыть все двери!»

Охранники вверху реагируют быстро: запирают двери и не дают никому выйти, поводя во все стороны оружием.

— У нас незваные гости, — сообщает по рации Скуластый. — Четверо парней, две девушки. Ублюдки. Среди них — высокий негр и двое азиатов. И еще Крот, который вечно на Базаре ошивается.

— Людей-кротов не существует, — возражает Ратсо в пустоту.

Охрана прочесывает толпу, а мы, стараясь не привлекать внимания, огибаем лестницу и идем в центр зала. Рация выплевывает:

— Убить подонков!

Ни приказа остановиться, ни предупреждающих выстрелов. Справа раздается «тра-та-та», кто-то падает на пол.

Толпа бросается врассыпную, будто муравьи из затопленного муравейника, а охранники наугад стреляют по людям сверху.

— За мной! — кричит Ратсо и сворачивает к бывшей станции метро.

У входа в подземку — захламленного и мрачного, как склеп, — натыкаемся на одинокого охранника. Он вскидывает винтовку, но Питер стреляет первым. Раненный в ногу боец падает.

— Прости! — восклицает Питер, и мы мчимся дальше в темноту.

Натягиваю на лоб головной фонарь; свет пляшет на кучах мусора и проволочном ограждении. Тут не пройти.

— Они в метро! — слышится незнакомый голос и топот ботинок.

Торопливо осматриваем забор. Прохода не видно, Ратсо — тоже. Вдруг из-за угла раздается его голос.

— Сюда! Быстрей!

Кидаемся к нему. Здесь сетка-рабица вырвана из земли и отогнута.

Ратсо пролезает в образовавшуюся дыру, мы за ним. Я цепляюсь штаниной за проволоку, дергаю ногой и успеваю с треском освободиться до того, как появляется погоня. Силуэты охранников темнеют на фоне льющегося из зала света.