Игра не для всех. Сталинград

27 августа 1942 года. Декретное время: 15 часов, 21 минута. Район высоты 135,4 «три кургана».

Первый батальон 282-го полка НКВД.

Что такое танковая дивизия вермахта? Если кто-то по наивности своей (как и я раньше) полагает, что это всего лишь бронированный танковый кулак из трех танковых полков (по аналогии с пехотной дивизией), то он глубоко заблуждается. На деле в танковой дивизии вермахта всего ОДИН танковый полк, правда какой! Если двухбатальонного состава, то штатная численность панцеров составляет где-то около ста пятидесяти единиц, если трехбатальонного — то свыше двухсот. «Наша», шестнадцатая Вестфальская включала в себя как раз три батальона и имела в своем составе до двухсот панцеров. Но конечно, после прошедших боев реально их осталось где-то под сотню, ну может быть чуть больше. И если немецкий комдив не дурак — а дураков в вермахте, да еще на должностях подобного уровня точно не держат — то оставшиеся танки он держит вместе, сведя их в крепкий бронекулак. По крайней мере, их большую часть… И оставшиеся — то есть не задействованные в сопровождение «караванов» с ранеными, а также вывозе требуемого количества боеприпасов и продовольствия для дивизии. Несладко живется сейчас зазнавшимся немецким выродкам, ох несладко!

Но это я сейчас к чему — помимо танкового полка, итак являющегося очень мощным соединением, в любой ТД германцев имеются также два панцергренадерских полка, обычно сведенных в бригаду. Причем один из них передвигается на бронетранспортерах всех видов, второй на грузовиках. Помимо этого, есть и мотоциклетный батальон штатной численностью свыше тысячи человек и очень хорошо обеспеченный стрелковым оружием. И вот тут стоит отметить, что и мотоциклетные, и панцергренадерские части имеют на вооружение собственную артиллерию — как тяжелые, 150-миллиметровые гаубицы, так и противотанковую артиллерию, и минометы. Но! Помимо этого танковая дивизия вермахта также имеет собственный артиллерийский полк, представленный тридцатью шестью гаубицами, и противотанковый дивизион. С последним, кстати, все непросто. В июне 41-го он состоял из сорока двух орудий, в основном легких 37-миллиметровых пушечек Pak 35, а также считанного количества более эффективных 50-миллиметровых Pak 38, чей бронепробиваемости было все же недостаточно, чтобы эффективно бороться с Т-34 (и тем более, мощными КВ). Но сейчас немцы уже приняли на вооружение сильную 75-миллиметровую «гадюку» Pak 40, чей бронепробиваемости вполне достаточно, чтобы поразить «тридцатьчетверку» на дистанции километра в полтора. Плюс еще с Крыма фрицы перевооружают противотанковые дивизионы своих ТД на самоходки «Мардер». На последние ставят все те же Pak 40 и модернизированные трофейные Ф-22 — но будем надеяться, что «куниц» также бросили на охрану «караванов»… В общем, со средствами противотанковой обороны у панцергренадерских батальонов все в порядке, что меня более всего и беспокоит. Ведь комполка не просто услышал мою просьбу о поддержке бронетехникой, он еще и добился танков для участие в моей атаке! Правда, прибыл лишь взвод неполного состава из двух тридцатьчетверок, зато с тертыми, боевыми экипажами. Впрочем, командир последних, лейтенант Василий Терехин, был настроен совсем неоптимистично:

— Ну что, старлей, погонишь мои «коробочки» вперед, пока твоя пехота за километр до фрицевских окопов заляжет? И будем мы, по своему обыкновению, воевать в гордом одиночестве, давя гансов в траншеях, пока нас не сожгут?!

Невысокий, крепенький танкист, похожий на повзрослевшего медвежонка смотрит прямо, с откровенным вызовом в глазах. Видать уже привыкший, что пехотные командиры рассматривают бронетехнику исключительно как усиление своих рот и батальонов, и не особо переживают на счет их потерь. Зато вперед гонят едва ли не матами и угрозами о расстреле «за трусость». Всякое бывало на войне…

— На участке мой роты в последнем бою бутылками с КС и гранатами мы сожгли две «тройки». Еще одну достали бронебойщики, одну подбило зенитное орудие. А у немцев наверняка есть и противотанковые пушки, и зенитки могут быть — пятидесятка за полкилометра достанет тридцатьчетверку в борт, а новая «гадюка», у которой калибр семьдесят пять миллиметров, твой танк сожжет и за километр. А то и за полтора. Так что гнать вас вперед, на верную и главное, глупую смерть мне не с руки. Скажи мне, лейтенант, на каком расстоянии ты точно попадешь в работающий пулемет?

Терехин, недолго подумав, ответил:

— У меня на обоих прицелах кратность увеличения два с половиной. В танк могу попасть за километр. Удачным выстрелом может, и за полтора… Очень удачным. В пулемет, да в окопе… Хорошо, если метров с семисот вложу. Это в лучшем случае.

— То есть, чтобы эффективно давить огневые точки противника, ты должен приблизиться на дистанцию, где и семидесятипятка, и «восемь-восемь» тебя сожгут нахрен?