Игра не для всех. Сталинград

Воевать Николаю Ивановичу пришлось и с английскими интервентами на Севере, и с финскими националистами, устроившими резню русского населения, и с войсками Юденича, практически взявшими Петроград. Того самого Юденича, не знавшего поражения от турок — да и «колыбель революции» он практически занял. Ему банально не хватило людей, в то время как группировку красных очень быстро пополняли войсками, перебрасывая их по железной дороге… Кстати, в РККА служило очень много царских офицеров, в процентном соотношении их было больше, чем в белом движении. Получается, одним из них стал и Николай Иванович — в недавнем прошлом романтичный юнкер, мечтавший умереть за государя… И хотя был момент, когда Белов уже практически решился перебежать, в конечном итоге он возблагодарил судьбу, за то, что не решился, что остался на Родине. Что не разделил участь обнищавших, голодных оборванцев, коими стали офицеры Северо-Западной армии Юденича, треть которых посадили в эстонские концлагеря, а прочих просто выгнали из страны…

Еще дважды раненый, Николай Иванович сумел демобилизоваться из РККА и подался в сельскую глубинку, искать успокоения истерзанной душе. Он никогда особенно не верил в Бога, хотя до революции и посещал исправно службы — так было принято. Не верил и после нее — он и не хотел верить, даже боялся верить. Точнее, боялся задумываться о том, что же сделает Господь с людьми за все то зло, что они натворили во время Гражданской…

Но годы шли, а кары небесной все не было. Белов встретил Машу, так же как и он, устроившуюся учительницей в деревенской школе, и крепко влюбился в свое златовласое чудо с пушистыми ресницами и задорным смехом. Маша подарила ему двух сыновей — старшего в 21-м и младшего в 23-м — а также умницу-дочку, и все было вроде хорошо. Старший сын, Федя, пошел по стопам отца, стал красным командиром, артиллеристом, отличился в финской кампании… Он служил под Брестом и пропал без вести в первые дни войны. А младшего, Сережу, как раз призвали в армию весной сорок первого… Похоронка нашла родителей в августе — сын, желавший стать учителем истории, воевал как мог и честно погиб на Украине. Получив похоронку, Николай Иванович никого не слушая бросился в военкомат — и престарелого мужчину, бывшего военспеца с полным профильным артиллерийским образованием, тут же взяли, не дав даже времени проститься с родными.

Белову присвоили звание младший лейтенант — и новоиспеченный командир орудия, а позже и батареи успел повоевать под Смоленском, затем сражался под Тверью (точнее Калининым). Считай родные места… Поначалу старый артиллерист буквально искал смерти, проявляя в боях безрассудную отвагу — чем заслужил уважение командиров и ненависть подчиненных, нередко гибнувших рядом с отчаявшимся стариком. Самого лейтенанта смерть до времени обходила стороной, а Николай Иванович вскоре одумался, стал воевать более расчетливо и грамотно, получил очередной «кубик» на петлицы. А перед самым началом контрнаступления под Москвой был ранен — в четвертый раз за жизнь. Думал все, конец, а потом понял, что еще очень сильно хочет жить — хотя бы для Машки и Светки, единственного уцелевшего ребенка. Семья сумела бежать от наступающих на Калинин немцев и теперь жила у сестры в Торжке — родные даже навестили Белова в госпитале, может поэтому и выкарабкался… Ну а еще ему было немного интересно, чем все кончится. Когда дрались под Москвой, думал все, конец — куда-то там «великому» отступлению 15-го года до катастрофы 41-го! Но ведь отличие от прошлой войны, страна и народ держались, последним напряжением сил — но держались! И вот, громкая победа в Московской битве, первое серьезное поражение вермахта — и его личный, пусть и не очень большой вклад в общее дело. Так что стоило еще пожить, да повоевать, от души повоевать, со всем своим умением и знанием! Хотелось же, чтобы Светка замуж вышла за русского парня и жила в свободной от немцев России, пусть она теперь и называлась «советской»… Все ж одно, Родина!

После выписки Николая Ивановича направили в 1186-й ИПТАП, формировавшийся под Сталинградом. Воевал лейтенант с новым дивизионным орудием УСВ, сражался в излучине Дона, выходил из окружения, снова дрался на подступах к городу, носящем имя вождя. Погибла большая часть полка, а уцелевших, быстро пополнив личным составом и имеющимися под рукой пушками, бросили в бой, поддерживать наступление 282-го полка на высоту 135,4… Потом 1186-й ИПТАП вновь пополнили, большую часть его передислоцировали к «Мамаеву кургану», но три батареи капитан Самсонов, годившийся Белову в сыновья, сумел каким-то хитрым маневром удержать при себе.